Щит и меч

- Рассказав вам о моей семье, я нарушил правила конспирации. Но я сделал это намеренно. Сознание, что я здесь не один, что малейшая моя оплошность может привести к гибели самых близких мне людей, воодушевляет меня, если так можно сказать, на величайшую осмотрительность. - Профессор просительно улыбнулся. - И теперь я рассчитываю, что вы будете вести себя так же осторожно. Ведь, рассказав вам о своей семье, я как бы доверил вам ее судьбу. Я знаю, что вы несколько излишне склонны к самостоятельным действиям, часто увлекаетесь, но верю: вы поняли, чем теперь я вас обязываю неуклонно продумывать каждый ваш шаг на пути к намеченной цели.

Самоотверженное решение старого чекиста потрясло Иоганна своим великодушием, проникновенной заботой и доверием - самым высоким, какое может оказать человек мужественный, сильный, безошибочно чувствующий эти же качества у своих друзей.

Гуго Лемберг снова пригласил к себе Вайса и снова принял его в кабинете отца. Иоганн заметил, что с книжных полок исчезли материалы и книги о Советском Союзе.

На этот раз Гуго был более откровенен. Он говорил о трагическом положении Германии. Сказал, что, по данным абвера, насыщенность советских войск боевой техникой в сравнении с осенью 1942 года возросла в пять-шесть раз, соответственно вырос и их боевой опыт, и что военными средствами Германия теперь войну выиграть не может.

- А какие же средства требуются, чтобы не проиграть войну? - спросил Вайс.

Гуго ответил уклончиво:

- В США существует сильная антирузвельтовская группировка, которая заинтересована в том, чтобы сохранить военный потенциал Германии как угрозу против России. Но эта группировка бессильна против ненависти американцев к Гитлеру.

- А в Англии?

Гуго усмехнулся.

- В тысяча девятьсот тридцать восьмом году Черчилль заявил, что мечтает видеть во главе Англии деятеля такой силы воли и духа, как Гитлер, и теперь он боится английского народа и вынужден обуздывать стремления лидера английских фашистов.

- Ну, а каковы намерения России?

Гуго пожал плечами.

- Сталин, выражая позиция советского правительства, утверждает, что задачей Советского Союза в войне является не уничтожение Германии, но уничтожение преступного гитлеровского режима и его вдохновителей.

Вайс развел руками.

- После отдельных неудач на фронте фюрер снял с постов многих наших прославленных полководцев, - сказал Гуго. - И этим как бы возложил на генералитет ответственность за провал кампаний.

- А теперь эти полководцы в отставке пытаются возложить на фюрера вину за военные неудачи, - ехидно заметил Вайс.

Гуго бросил на Вайса недовольный взгляд.

- Если мы потерпим поражение, то пресечь революционный мятеж во всех случаях сможет только правительство военной диктатуры, состоящее из тех же полководцев, - сказал он и добавил: - По данным СД, несомненно преуменьшающим явную опасность, выходит, что сейчас в Германии лишь пятьдесят - шестьдесят процентов населения беспрекословно подчиняется правительству. Тридцать процентов недовольны существующим режимом, но опасности не представляют. Остальные - ненадежны. Этих подвергают усиленным репрессиям или пачками отправляют на фронт. Такое соотношение политико-морального состояния населения не стабильно: оно беспрерывно ухудшается. Возможно, армии союзников и взяли бы на себя полицейские функции подавления недовольных. Но для этого армии союзников должны прийти в Германию, и прийти не ослабленными нашим сопротивлением, иначе они не сумеют выполнить свои важные функции.

Вайс спросил:

- Но ведь для того, чтобы они могли сохранить свои силы, нам придется снять армии с Западного фронта?

Гуго сказал со злостью:

- Паулюс изменнически капитулировал в Сталинграде, опозорил мундир германского офицера. Но если бы так поступил немецкий генерал на Западном фронте, это была бы акция, совершенная во имя спасения Германии от катастрофы революционного восстания.

- Значит, открыть фронт на Западе - это не измена, а услуга рейху?

- Да, если мы не хотим потерять империю. Если мы хотим спасти Германию от опасности коммунизма.

При этих словах Гуго в комнату вошел офицер, внешность которого поразила Иоганна своей строгой сосредоточенностью. Приятное лицо не портила даже черная повязка, прикрывавшая его левый глаз. Сухопарый, подтянутый. Вместо правой руки - протез в лайковой перчатке, на левой не хватало двух пальцев.

- Знакомьтесь, - сказал Гуго, - полковник генерального штаба граф Клаус Шенк фон Штауфенберг. - Объяснил: - Граф был ранен на тунисском фронте, только что из госпиталя. - Добавил не без оттенка зависти: Получил в Берлине пост начальника штаба резервной армии. - Обращаясь к Штауфенбергу, сообщил: - Оберлейтенант Иоганн Вайс, как я вам уже говорил, работал в абвере, специалист по России. - Пояснил Вайсу: - У меня с полковником различные точки зрения на русский вопрос, как, впрочем, и на некоторые иные вопросы, но это не мешает нашей дружбе.

Штауфенберг сказал, усаживаясь в ресло напротив Вайса:

- Как вы теперь знаете, я воевал в Африке. Но меня живо интересует наш главный противник - русские.

Вайс предупредил: