Щит и Меч Сталинграда

«Чем более явной будет становиться подготовка к операции,— говорилось в «указании»,— тем труднее будет вводить противника в заблуждение. Следует сделать все необходимое в этом направлении».

В Берлине нервничали, понимая, что сосредоточение германских войск у границ СССР скрыть не удается. 19 июня 1941 года Геббельс записал в своем дневнике:

«В России догадались о смысле событий».

Геббельс не ошибся: в Советском Союзе знали о подготовке Германии к нападению на нашу Родину. Не знали, правда, мы в то время о разговоре рейхсфюрера СС Гиммлера в его резиденции на Принц-Альбрехтштрассе с известным в нацистских кругах писателем Двингером. Эта беседа стала известна после поражения рейха из воспоминаний самого Эдвина Эриха Двингера.

— Я помню, что вы хорошо знаете Россию, герр Двингер,— сказал писателю Гиммлер.—

Знаю, что в годы русской коммунистической революции вы жили на Украине и в Крыму.

— Я был там в плену,— заметил Двингер.— И как мог боролся с большевиками и их революцией в рядах барона Врангеля.

— Это известно,— перебил Гиммлер.— Вам, как летописцу нашего великого времени, представляется счастливая возможность присутствовать при полной ликвидации большевистского строя в России. Назначаю вас моим личным референтом по восточным вопросам. Через шесть недель, когда я буду в Москве, вы перейдете в мое ведомство!

Двингеру показалось, что он ослышался.

— Вы сказали, экселенц, шесть недель?

— Да— подтвердил Гиммлер.— Я не оговорился. Именно через шесть недель. Так мне сказал сам фюрер. Не позднее 4 августа мы с вами будем в Москве, ибо СССР под натиском наших войск рассыплется, как карточный домик!

Шесть недель... Столько, по мнению Гитлера, надо было Германии для ее полной победы над Советским Союзом. Иохим фон Риббентроп был более осторожен и считал, что вермахт разгромит Советский Союз за восемь недель. Паулюс, который в 1941 году еще не помышлял встать во главе 6-й армии, служил обер-квартирмейстером генерального штаба сухопутных войск, заместителем Гальдера, считал, что победа над Россией наступит через восемь-десять недель.

В быстротечную победу, в кратковременную русскую кампанию—прогулку в России — верили в Германии от фюрера и бывшего преподавателя тактики академии генштаба Фридриха Паулюса до простых солдат, напичканных фашистской пропагандой и знающих крылатую фразу Гитлера: «Нет ничего невозможного!»

Считая, что победителей не судят, в те летние дни 1941 года Гитлер изрек:

«Правдой или неправдой, но мы должны победить! Это единственный путь, он верен морально и в силу необходимости. А когда мы победим, кто спросит нас о методе? У нас и без того так много на совести, что мы должны победить!»

Фюрер мечтал победить правдой и неправдой. Советский же народ, наша Коммунистическая партия и правительство никогда не смешивали правду с неправдой. Они твердо знали: наше дело правое, победа будет за нами!

И время показало, кто оказался прав.

* * *

Июнь перешагнул в свою вторую половину.

Сталинград и сталинградцы жили и трудились на благо своей Родины.

В 1941 году 126 промышленных предприятий города выпускали продукции в 17 раз больше, нежели все заводы дореволюционного Царицына в 1913 году.

По данным Всесоюзной переписи населения, в городе проживало 445,5 тысячи человек.

Жилой фонд Сталинграда составлял более 1848 тысяч квадратных метров.

Дети учились в 124 школах, студенты — в четырех вузах, шли занятия в университете марксизма-ленинизма. Горожан и гостей Сталинграда приглашали четыре театра, цирк.