Щуки в море (СИ)

К восьмому классу насмешливый и циничный юнец по прозвищу Урфин стал чуть ли не самой приметной фигурой в школе. Любившие свой предмет учителя знали: если Малиновский внимательно слушает — значит, урок удался. Математик, физик, химичка и биологичка прощали ему даже то, что он постоянно поправлял учителей прямо на уроке, поскольку на олимпиадах по естественным наукам Артур чуть ли не в одиночку тянул не самую сильную в Туле школу. Но вот «русалка», историчка и «англичанка» люто ненавидели его. Нет, он не хулиганил, но привыкшие разводить демагогию пожилые тётеньки очень не любили натыкаться на аргументированное и подкреплённое действиями возражение. «Этому ужасному Малиновскому» ничего не стоило наотрез отказаться писать сочинение («Ничего умного пока придумать не могу, а что попало писать не буду»), свалить с урока английского («Я Эдгара По в оригинале читаю, а болтать с американцами мне не о чем») или ехидно спросить историчку: «А имеют ли граждане СССР право на смерть, или у них есть только обязанность умирать?» Вдобавок он не стал вступать в комсомол (дело было на заре «перестройки») и пренебрегал «классными часами».

Конечно, для одноклассников Артур тоже был фигурой одиозной. Мало того, что из-за его бунтарства учителя начинали злиться на всех, он ещё и осмеливался всем своим видом демонстрировать, что на «коллектив» ему наплевать, и называл всех «конформистами», а то и просто «быдлом». Окончательный разрыв произошёл как раз в восьмом классе, когда «прыщавые юнцы» начали заглядываться на девочек — получив учебники по анатомии, многие мальчишки сразу начали, смачно ухмыляясь, читать в нём параграфы «для ознакомительного чтения». Конечно же, Артур знал все эти вещи лет с восьми — из одного серьёзного фолианта по биологии — и искренне не понимал, почему о хорошо известных биологических фактах надо говорить с таким заговорщическим видом. Поэтому, когда заметившая нездоровое оживление учительница спросила: «В чём дело?», он кинул на весь класс реплику тоном старого циника: «А, сношаются как потные грызуны!» Бойкоту Артур был только рад — по крайней мере, стали меньше приставать с просьбами решить кому-нибудь задачку.

Когда он был не в школе, то читал или что-то мастерил — дома или в кружке «Умелые руки». Получалось неплохо, но после того, как тринадцатилетний Артюха сделал два вполне боевых лука и устроил с такими же Робин Гудами соревнования по стрельбе на пятидесятиметровом расстоянии, у руководителя кружка были неприятности с милицией, и Артуру пришлось уйти. Вместо конфискованных луков он стал втихаря мастерить арбалеты, но соревновался теперь только сам с собой, уходя подальше в лес. В пятнадцать лет этот бунтарь был уже метким стрелком и неплохим «оружейником», но знал об этом только он сам.

Юность подкралась незаметно и оглушительно. В десятом классе Артур начал вдобавок и думать — думать по-настоящему. Первым делом он понял, что всё, чем он гордился как бунтом, было просто-напросто здравым смыслом — отказом от бессмысленных действий. Осознание сего факта далось ему очень непросто — удар изнутри, как известно, самый тяжёлый. Почти сразу же он получил удар и извне, обнаружив, что все оставили его в покое. Он победил. Что же дальше?

После нескольких бессонных ночей Артур поклялся, что всё-таки будет бесстрашно додумывать всё до конца, какими бы неутешительными ни были выводы. Чуть подбодрила его и прочитанная очень кстати фраза Эдисона: «Большинство людей готовы безмерно работать, лишь бы избавить себя от необходимости думать». Читал он по-прежнему много, но теперь это были стихи и — конспиративным образом — книги о революционерах и предводителях народных восстаний. Все почему-то думали, что парень влюбился, но он просто строил свой тайный мир, где нет места гадам и мещанству. Мир, где Артур Малиновский вместе со Стенькой Разиным рубит головы садистам-боярам, вместе с Верой Засулич стреляет в садиста-полицая Трепова и — уже один — убивает Фрола Козлова и Иссу Плиева[5]. Школьный бунтарь, Артур видел во всех бунтарях своих единомышленников и любовался этим миром — миром правды и справедливости, прекрасно понимая, что сей мир — воображаемый и именно поэтому совершенный. «Вот только коммунистов прогоним… Жалко, что их гонят без меня!» Учиться ему не то чтобы расхотелось, но перестало быть самым интересным в жизни. Поступив на физфак университета, Артур худо-бедно учился, пил пиво и играл в преферанс, а вокруг становилось всё больше и больше свободы, бедности, разрухи и нигилизма.