Шебеко

Толе Терентьеву вдруг вспомнилось родное село, Большое Чеменево, что лежит, блаженствует на жирной чувашской земле. И чудится ему, что он дома, возле братьев своих… Малышня лопочет по-чувашски, смакуя каждое слово:

— Салам сана, тете 1…

В этих словах слышен и далекий зов, и скрип ночной телеги, и запах травы-муравы, и Бог весть что еще. И в Терентьеве вновь просыпается желание бороться с тем, что окружает его сейчас в виде махрового страха. Будто в тумане видит он седовласого деда, который шепчет: «Не спеши, внучок, не спеши… Все на свете проходит… Пройдет и страх! Ты ведь в меня пошел, верно?»

Терентьев осторожно приоткрыл тяжелые веки и засек: Бейкер что-то шепчет, прислонившись к дюралевому креслу. «Что с ним?»— Терентьев поспешил к напарнику.

— Что с тобою, Эдвард? Тебе плохо?

— Не беспокойся, Толя, со мной все в порядке!

— Но вид-то у тебя совсем беспомощный… Ты что, бредил?

— Читал стихи!

— Какие еще стихи?

— Блока. Толковый поэт! Послушай, как он хорошо сказал:

«Миры летят. Года летят! ПустаяВселенная глядит в нас мраком глаз.А ты, душа, усталая, глухая,О счастии твердишь — который раз?»

Последние строки Бейкер выговорил так вдохновенно, словно сидел у себя дома, на великолепной вилле в штате Техас.

— Ну как? — глаза американца, похожие на дикий голубой цветок, загадочно блестели.

Терентьев растерялся. Он готов был к чему угодно, но только не к стихам средь этого леденящего душу страха. Может, Бейкер просто водит его за нос, выказывая бодрый вид? Но как бы там ни было, американец чувствовал себя неплохо — это не вызвало никаких сомнений.

— Великолепные слова! — чуть заметно улыбнулся командир.

"Видимо, падает напряженность поля, в котором пребывали до сих пор…"

В этот момент зашевелился и Якава. Его смуглое лицо было еще бледным, но губы уже приобрели живой алый оттенок:

— Ну и ну!.. Раз окунешься в эту круговерть — и считай, запомнишь на всю жизнь!

— А ты разве чувствовал что-нибудь? — спросил его командир. — Ведь ты же находился в гипнозе…

— Почему в гипнозе? Для того, чтобы войти в гипноз, необходимо иметь веские причины.

— Думаешь, мало было причин? Кстати, какие соображения обо всем происходящем?

— Думаю, что мы врезались в неизвестный пучок волн…

— Ты полагаешь, что между Марсом и Землей существует поток неизвестных космических лучей? — Бейкер почему-то боялся задавать сей вопрос электронщику.

— Выходит, существует…

— Но почему его до сих пор не зарегистрировали наши автоматы?

Якава лишь пожал плечами.

— Наверное потому, что они летали совсем по другим траекториям. А мы же сели в корабль в тот момент, когда Марс по отношению к Земле оказался в самой ближайшей точке…

В это время к кораблю вновь пробились радиоволны с Земли. Заслышав знакомые позывные Центра управления полетом, Терентьев нырнул в соседний отсек, схватил шлемофон и услышал ворчливый, чуть ли не сердитый голос:

— Куда вы пропали? Уже семнадцать минут барабаним впустую…

— Связь пропала по неизвестной причине! — сказал командир.

— По какой еще неизвестной причине? Ведь все элементы работают отлично!

— Работали… — поправил связиста Терентьев.

— Но сейчас-то все в норме, верно?

— Сейчас — да! Но еще несколько минут назад бортовая телеметрическая система молчала, будто навек обиделась на нас.

— В чем, думаете, причина?

— Думаем, что врезались в пучок неизвестных волн, — спокойно объяснил Терентьев, хотя в его сознание и ворвались обрывки чувств, из тех, что он испытывал совсем недавно. Усилием воли он отогнал вязкий страх и подумал о членах экипажа: "Надо снять стресс… Может, переменить график и заняться физкультурой?"

— Послушайте, приборы показывают космическое излучение? — перебил его размышления связист.

— Да нет.

— Ладно, ведите наблюдение, фиксируйте все до мелочей…

Терентьев вернулся в бытовой отсек. Бейкер и Якава что-то внимательно рассматривали через боковой иллюминатор.

— Что там? — поинтересовался командир и двинулся к иллюминатору.

— Странно, но факт! — возбужденно бросил американец. — К нам приближается сигарообразный предмет!

— НЛО! — четко отозвался Якава. — Теперь держитесь, ребята! Главное, спокойствие, поняли?

Блестящий сигарообразный объект рос на глазах. Окружающие звезды понимающе смотрели на астронавтов и, казалось, вот-вот готовы сорваться с орбит… И они срывались — с мощнейшим импульсом света, с жестким потоком нейтронов, с рентгеновским излучением — но только там, в неведомых глубинах Вселенной. А ближайшие звезды застыли, словно ожидая развязки редчайшего для космоса случая.

По правому борту, со стороны неизвестного предмета, отказали приборы.

Острые глаза американца заметили небольшие выступы по бокам и тонкие штыри, явно напоминающие антенны, и утолщение в задней части корабля.

— Что будем делать? — спросил командир, отрываясь от иллюминатора.

— Попробуй дать радиосигнал, — посоветовал взволнованный американец.