Шедевр

Кэти ласково уговаривала меня позвонить Эйдану. Он начинает беспокоиться, говорила она, но я не поддавалась. Я чувствовала, что теперь, когда я взяла себя в руки и погрузилась в работу, такой разговор может отвлечь меня и все испортить. Эйдан должен вернуться из Нью-Йорка, но сначала мне надо решить, чего я хочу от будущего, прежде чем рассматривать его предложение. Я понимала, что мое поведение накануне отъезда из Нью-Йорка было по-детски глупым, но также знала, что Эйдан требует от меня слишком многого. Я решила не обращать внимания на его беспокойство, пока не закончу работу над проектом. Но когда я получила письмо от Бена, написанное от руки, все изменилось.

Моя дорогая Эстер,

скажи мне, как у тебя дела, и если ты ответишь, будто рада освободиться от меня, я не смогу спать по ночам, зная, что оскорбительно вел себя с человеком, которым так восхищаюсь, который настолько искренен — как в жизни, так и в творчестве. Поэтому я чувствую необходимость написать тебе это письмо с признанием — и просьбой.

Сначала признание: извини, но я постоянно снимал тебя на камеру, и не только в Аспене. Камеры следили за каждым твоим движением в студии. Поэтому теперь я могу просмотреть эти записи и вновь пережить некоторые моменты, как, например, когда в Артдене ты изображала Кристину — и этот щедрый откровенный образ Эстер Гласс, моего живого шедевра. Я вижу тебя распутной Викториной, чистой Марией, властной Изабеллой, смотрю, как ты восхищаешься чужими произведениями искусства, посетив нью-йоркский музей, или пьешь кофе с Соней в городском кафе. Но некоторые сцены, которые мне хотелось бы прокрутить еще раз, для меня уже потеряны. Я не могу выбросить из головы Юдифь и постоянно задаюсь вопросом, что она сделала со мной в ту ночь, или, может, что я с ней сделал. Я нашел на своей спине твои инициалы и герб, но, наверное, никогда не узнаю, как они там оказались. Шедевр подписывает своего владельца — последний неожиданный поворот семисерийного фильма. Я помню твою прекрасную кожу, эти тоненькие, серебряные на концах линии на твоем животе, которые обнажились, когда ты сбросила платье Юдифи. Почему я не знал, что ты родила ребенка? Что еще мне неизвестно о настоящей Эстер Гласс? И почему воспоминания о том вечере испарились из моей головы на следующее же утро?

Это был первый раз, когда я позволил тебе выступать перед твоими собственными камерами и не выставлял своих. И ты была самой загадочной, обворожительной — и пугающей. Я помню прикосновение к твоей босой мягкой ступне. А теперь просьба: пожалуйста, дорогая Эстер, скажи мне, было ли между нами что-то еще или же это просто бесплодные фантазии моего разыгравшегося воображения?

Теперь я понимаю, почему ты назвала серию «Обладание» и почему мне захотелось заплатить за тебя такую цену. Сам того не ожидая, в итоге я оказался в твоей власти.