Шедевр под подозрением

— Мне и самой интересно, куда подевался преподаватель! — воскликнула Наталия Владимировна. — Сегодня он не пришел на работу, я пыталась до него дозвониться, но телефон Рожнева выключен. У него уроки с девяти утра до четырех дня, что с ним — неизвестно. Он не звонил, не предупреждал, что сегодня не появится на работе… Пришлось срочно звонить другому преподавателю и просить выйти на замену. Любовь Андреевна смогла приехать только к одиннадцати утра, первые два урока у детей пропали… А зачем вам Рожнев? Он что-то натворил?

— Пока нам это неизвестно, — проговорила я. — Мы тоже пытались с ним связаться, но нам это не удалось, поэтому пришлось приехать в школу искусств, где он работает.

— Увы, вы зря потратили время, — вздохнула Наталия Владимировна. — Боюсь, если Максим Константинович не выйдет на связь, придется поднимать вопрос о его увольнении. Неявка на работу без веских причин считается прогулом, если преподаватель заболевает, он должен предупредить меня, вызвать врача и уйти на больничный. Наша школа искусств — государственное учреждение, это не студия, в которой можно обходиться без больничного листа. Здесь нужны документы, сами понимаете.

— Понимаю, — ответила я. — Скажите, как давно Максим Рожнев работает в школе?

— С сентября этого года, — произнесла Наталия Владимировна. — Нам требовались преподаватели, объявление Рожнев нашел в интернете. До сегодняшнего дня проблем с ним не было, Максим Константинович всегда приходил на работу, даже больничный не брал ни разу, несмотря на то что в начале зимы многие преподаватели заболели. Конечно, если Рожнев объяснит свое отсутствие на рабочем месте и причина окажется веской, увольнять его не будем, но вот если это просто прогул, тогда не знаю… Как минимум придется вычесть из его зарплаты, а дальше смотреть по ситуации.

— В договоре, который Рожнев подписывал при устройстве на работу, должны содержаться сведения о его родственниках, — заметила я. — Вы им звонили?

— Родственников у Максима Константиновича нет, — покачала головой заместитель директора. — Он не женат, родители умерли, когда Рожневу было девятнадцать лет. Братьев и сестер у него тоже нет, поэтому получилось, что звонить некому.

— А адрес проживания у него какой?

— Минуту, мне надо открыть программу, где записаны данные преподавателей… — Через некоторое время Наталия Владимировна проговорила: — Адрес проживания Рожнева — улица Пензенская, дом двенадцать, квартира сто пять.

Я записала данные, потом спросила:

— До этого где Рожнев работал? У вас ведь есть информация?

— Официально нигде, неофициально преподавал в художественной студии «Акварель» три года, — произнесла Наталия Владимировна. — Окончил Тарасовское художественное училище, учился на живописном отделении. Вот, собственно, все данные о Рожневе.

— Скажите, у вас есть подлинники документов Максима Константиновича?

— Да, диплом о среднем профессиональном образовании.

— Можно на него взглянуть? — поинтересовалась я.

— Думаю, да… Олеся Федоровна у себя в двести девятом кабинете, — ответила заместитель директора. — Все документы у нее…

— Спасибо, — поблагодарила я. — С кем-нибудь из коллег Рожнев общался?

— Ну… наверно, по рабочим делам все преподаватели общаются друг с другом, — заметила Наталия Владимировна. — Вам лучше поговорить с Любовью Андреевной, до четырех часов она тут, заменяет Рожнева. Пройдете в двести третий кабинет, там сейчас урок у первого «Б». Рожнев ведет занятия у первоклассников — у первого «А» и первого «Б».

— Хорошо, спасибо вам за информацию! — поблагодарила я. — Вот мой номер телефона, если Рожнев выйдет с вами на связь, сообщите, пожалуйста, мне.

Наталия Владимировна записала мой номер, мы вышли из кабинета. Первым делом направились в двести девятый кабинет, я собиралась изучить документы Максима Рожнева.

Олеся Федоровна, брюнетка лет сорока пяти, была на своем рабочем месте. Она тоже удивилась, когда я предъявила удостоверение частного детектива, но документы Рожнева показала.

Я сфотографировала диплом преподавателя, копию паспорта, на всякий случай сделала снимки остальных документов. После мы пошли в двести третий кабинет, разговаривать с Любовью Андреевной.

В первом «Б» учились дети в возрасте десяти-двенадцати лет. Класс был большой, я насчитала одиннадцать человек. Любовь Андреевна оказалась высокой блондинкой лет сорока — сорока трех, одета она была в черную кофту и черные брюки. Для разговора Любовь Андреевна предложила пройти в двести первый кабинет, дала детям задание и вышла.

— Что произошло с Рожневым? — спросила преподаватель, внимательно изучив мое удостоверение. — Не думала, что частные детективы будут им интересоваться…

— Что с ним случилось, нам неизвестно, — произнесла я. — Поэтому и приехали сюда, думая, что Рожнев на рабочем месте. Как оказалось, нет… Скажите, вы общались с Максимом Константиновичем?