Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Теперь уже совершенно ясно в воздухе чувствова­лось приближение грозы. Увы, не благодатно-весен­ней грозы природы, а мрачной, братоубийственной.

Что-то страшное, зловещее пологом нависло над городом.

Большие толпы народа виднелись на Соборной площади, на улицах, но в этой толпе теперь мало, по­разительно мало было видно евреев. Все магазины были наглухо закрыты ставнями.

Доносился возбужденный гул голосов, слышались пьяные песни, звуки гармоник.

Путилин был мрачен, как никогда.

3/4 А этого вы не видели? — сухо обратился он к губернскому Горону.

И он указал на закрытые ставни одного из домов, на которых мелом были начерчены кресты.

3/4 А что это?

3/4 Это грозный предвестник погрома. Держу пари, этот дом с крестами — еврейский. Вы простите меня, но... по-моему, вы поступили очень неосторожно.

3/4 А именно? — обидчиво повернулся к великому сыщику толстяк.

3/4 Вы чересчур уж открыто, явно обнаружили убийство... с ритуальной целью. Тут, принимая во вни­мание страшность обвинения... пардон! Я хотел ска­зать — преступления, следовало соблюдать особую осторожность. В горючий материал надо осмотритель­нее всовывать легковоспламеняющиеся вещества. Стой! — Путилин резко осадил кучера.

Перед большой толпой простолюдинов стоял высо­кий человек в черной шинели и фетровой шляпе. Он, сильно размахивая руками, что-то возбужденно объяс­нял толпе.

Путилин быстро выскочил из кареты и подошел к человеку в черном.

3/4 Да, ужасное преступление! — вслух произнес он.

3/4 Не правда ли? — живо повернулась к нему чер­ная шинель.

Секунда... И Путилин, слегка поклонившись, быст­ро сел в карету. Вся сцена прошла мимолетно.

«ГОРЯЧИЙ СВИДЕТЕЛЬ». «РИТУАЛЬНЫЕ» ПРОКОЛЫ. В ТЮРЬМЕ У ПРЕСТУПНИКА

Путилин заехал к влиятельнейшему лицу в городе и пробыл у него недолго. Когда он садился в карету, я увидел, как довольная улыбка трогала концы его губ.

3/4 На вокзал! — отдал он приказ кучеру. — Ска­жите, коллега, ведь там, на вокзале, был составлен первый протокол?

3/4 Да, да, уважаемый Иван Дмитриевич, — ответил глава мин­ского сыска.

3/4 Состав жандармского наряда там одинаков?

3/4 Да. Сменяются на часы, но состав тот же.

Я никогда еще не видел моего знаменитого друга в таком резко приподнятом состоянии духа. Глаза его сверкали, он весь был — один порыв.

В жандармской комнате нас встретил тучный, упи­танный штабс-ротмистр.

Услышав фамилию Путилина, он рассыпался в ком­плиментах.

3/4 Скажите, ротмистр, это дело вам памятно все до мелочей?

3/4 Помилуйте, ваше превосходительство, конечно! Всего ведь трое суток прошло...

3/4 На одну минутку, в сторонку... Всего два во­проса...

Мы с местным Лекоком остались в середине комнаты и видели, как Путилин о чем-то спрашивал офи­цера.

3/4 Да?

3/4 Да.

3/4 Вы хорошо помните?

3/4 Как нельзя лучше.

3/4 Ну, вот и все. Спасибо!

И, пожав руку ротмистру, великий сыщик подошел к нам.

3/4 В путь-дорогу, господа! Ну, помилуй Бог, ка­кой горячий свидетель!

Эти последние слова он произнес сам про себя, как бы мурлыкая.

3/4 О каком горячем свидетеле говорите вы, ваше превосходительство? — ревниво спросил моего друга его провинци­альный коллега.

3/4 Да вот... о милейшем ротмистре... — ответил Путилин, садясь в карету.

Через минут пять мы были в особом по­мещении участка, где находился труп несчастной жертвы гнусного, страшного злодеяния.

Путилин отдернул кисейку, которой была прикры­та бедная девочка, и обратился ко мне:

3/4 Твое мнение, доктор?

Бедный ребенок! Я как сейчас его вижу. Головка херувима с длинными белокурыми локонами... Лицо ужасно: выражения такого страшного физического страдания мне еще никогда не приходилось наблю­дать.

Я взял труп на руки и поднес его к яркому свету окна. Проклятые проколы были видны до удивитель­ности, и весь труп, обескровленный до капли, казался восковым, прозрачным.

3/4 Мне приходится только присоединиться к мне­нию моих коллег, — с дрожью в голосе ответил я. — Какое подлое изуверство!

3/4 Эти страшные проколы наносились живой или мертвой девочке?

3/4 Судя по отпечатку на ее лице невыносимых фи­зических мук, мы должны прийти к заключению, что ее истязали живую.

3/4 Чем сделаны эти раны-проколы?

3/4 Каким-нибудь орудием вроде круглого острого стилета, шила...

С невыразимо тяжелым чувством покинули мы эту комнату, где лежал трупик несчастной мученицы. Всю дорогу до тюрьмы, куда мы прямо отправились, пе­ред моими глазами стояло страшное лицо девочки.

Подойдя к одиночной камере заключенного пре­ступника Губермана, провинциальный коллега ве­ликого сыщика сказал ему:

3/4 Вы, высокочтимый Иван Дмитриевич, поболтайте с ним без меня, мне надо навести кое-какие справки в канце­лярии.

С протяжным скрипом открылась перед нами дверь камеры.

3/4 Вы стойте в коридоре, у дверей... — обратил­ся Путилин к надзирателю и двум конвойным сол­датам.

При нашем входе человек, сидевший в позе глубо­кого отчаяния на табурете перед привинченным к сте­не столом, испуганно вздрогнул и быстро встал.