Шекспир

Это произведение Шекспир посвятил тому же покровителю. Посвящение написано столь же раболепно, как и первое, но в нем нельзя не заметить оттенки, свидетельствующие о том, что автор стоит теперь ближе к своему титулованному меценату, чем тогда, когда посвящал ему свою первую поэму:

"Его милости Генри Ризли, графу Саутгемптону, барону Тичфилду

Любовь, которую я питаю к вашей милости, беспредельна, и это скромное произведение без начала выражает лишь ничтожную часть ее. Только доказательства вашего лестного расположения ко мне, а не достоинства моих неумелых стихов, дают мне уверенность в том, — что мое посвящение будет принято вами. То, что я создал, принадлежит вам, то, что мне предстоит создать, тоже ваше, как часть того целого, которое безраздельно отдано вам. Если бы мои достоинства были значительнее, то и выражения моей преданности были бы значительнее. Но каково бы ни было мое творение, все мои силы посвящены вашей милости, кому я желаю долгой жизни, еще более продленной совершенным счастьем.

Вашей милости покорный слуга

Уильям Шекспир".

Поэтическая повесть о том, как римлянка Лукреция покончила с собой, чтобы смыть бесчестье, нанесенное ей Тарквинием, утверждала, что честь выше жизни и что чувственная страсть губительна. Это было изложено в стихах дивной красоты.

Мы помним, что уже первые пьесы Шекспира привлекли к себе внимание публики. Его стихи тоже сразу завоевали признание. Отклики на поэмы Шекспира встречаются в сочинениях других поэтов. Земляк Шекспира, уроженец графства Уорикшайр, поэт Майкл Дрейтон писал в своей "Легенде о Матильде" (1594) о том, что "Лукреция возродилась для новой жизни". В 1595 году кембриджский ученый Ричард Ковел в "Полимантее" воздает хвалу Шекспиру за его "Лукрецию". Томас Эдуардс в том же году объявляет Шекспира одним из лучших современных поэтов, называя его в одном ряду со Спенсером, Марло и Дэньелом. Так же высоко оценил Шекспира Уильям Харви, писавший о нем в своей элегии как о поэте, "воспевшем добродетель Лукреции". Поэт-сатирик Томас Уивер в 1597 году написал эпиграмму "Уильяму Шекспиру", свидетельствовавшую о широком успехе поэм Шекспира. Привожу ее текст в прозаическом переводе: "Медоточивый Шекспир, когда я увидел твои произведения, я готов был поклясться, что их создал не кто иной, как сам Аполлон; их розовые лики и шелковое облачение свидетельствовали о том, что их матерью была какая-нибудь небесная богиня: розовощекий Адонис с его янтарными кудрями, пылающая страстью прекрасная Венера, стремящаяся заставить его полюбить ее, целомудренная Лукреция в девственных одеждах, гордый Тарквиний, одержимый сладострастием и стремящийся овладеть ею".

Поэмы вызвали разное отношение. Джон Девис из Хирфорда в "Жалобе бумаги" сетовал на то, что "бессмертные стихи служат тому, чтобы похотливая Венера склоняла Адониса удовлетворить ее любовную страсть. В стихах много ума, но еще умнее было бы не облачаться в столь похотливый наряд".

Кембриджский ученый Габриэл Харви отмечал, что "молодые увлекаются "Венерой и Адонисом", тогда как более разумные предпочитают "Лукрецию".

О том, что молодежь увлекалась "Венерой и Адонисом", есть свидетельство и в пьесе "Возвращение с Парнаса", поставленной в Кембриджском университете. Один из персонажей, иронически изображенный в пьесе, восклицает: "Пусть глупый мир восхищается Спенсером и Чосером, я буду поклоняться сладостному мистеру Шекспиру и, дабы почтить его, положу его "Венеру и Адониса" под подушку".

В 1598 году Ричард Барнфилд, один из поэтов, внесших свой скромный вклад в расцвет английской лирики эпохи Возрождения, писал (перевожу его стихи прозой): "Шекспир, ты, чей медоточивый стих, так нравящийся всем, снискал тебе всеобщие хвалы, — твоя "Венера" и твоя прелестная и целомудренная "Лукреция" вписали твое имя в книгу бессмертной славы; так живи же всегда, по крайней мере пусть вечно живет твоя слава, и если тело твое смертно, то слава бессмертна".