Шекспир, Жизнь и произведения

Наконец, жестокие слова Гамлета к Офелии и его презрительные выражения о женщинах: "Непрочность, женщина твое названье!" - хотели возвести к диалогу Бруно ("De la Causa", IV), где педант Полиннио выступает женоненавистником. Но все сходство заключается в том, что здесь женщина, в силу ортодоксального богословского толкования, является причиной всяких бедствий как виновница первородного греха. Между тем во многих местах "Эвфуэса" встречаются выражения, несравненно более близкие к словам Гамлета. Если, например, Гамлет на вопрос Офелии, что он хочет сказать, отвечает (III, 1): "То, что если ты добродетельна, так добродетель твоя не должна иметь дела с твоей красотой", то в "Эвфуэсе" сказано совершенно одинаково: "Твоя покойная мать часто повторяла, что у тебя больше красоты, чем годится для женщины, которая должна быть добродетельна", и Ферардо говорит поэтому: "О, Люцилла, Люцилла, лучше бы ты была не так прекрасна!" Если Гамлет говорит о ничтожности женщин и их способности развращать мужчин ("Умные люди знают хорошо, каких чудовищ вы из нас делаете"), то в "Эвфуэсе" есть совершенно соответственные обвинения женщин в лживости, ревности, непостоянстве ("Я думаю, что женщины своей лживостью, ревностью и непостоянством сущее бедствие для мужчин") и в том, что они действуют на мужчин развращающим образом. Бейерсдорф, несомненно, прав и в том утверждении, что в словах Гамлета явственно слышен еще хитросплетенный стиль Эвфуэса в том месте, когда датский принц, дав Офелии совет насчет того, чтобы добродетель ее не имела дела с ее красотой, прибавляет: "Красота скорее превратит добродетель в распутство, чем добродетель сделает красоту себе подобной".

В "Гамлете", как и в других пьесах Шекспира, встречаются следы особого рода атомистически-материалистического учения. В "Юлии Цезаре" Антоний в заключительных словах о Бруте буквально употребляет выражение: "Так были смешаны в нем элементы". В "Мере за меру" сказано (III, 1):

Не самобытна ты,

Но состоишь из тысячи атомов,

Из праха порожденных

Вспомним слова Гамлета (I, 2):

О, если б вы, души моей оковы,

Ты, крепко сплоченный состав костей,

Испарился в туман, ниспал росою!

И к Горацио (III, 2):

И ты благословен: рассудок с кровью

В тебе так смешаны.

Выше было замечено, как далеко отстоит эта вера в атомы, если только можно здесь признать таковую, от идеалистического учения Бруно о монадах. По всей вероятности, в приведенных цитатах лишь отразилось общераспространенное во времена Шекспира воззрение, что все свойства темперамента зависят от смешения соков. В этом, как и во множестве других пунктов, Шекспир более близок к народным воззрениям и менее напичкан книжной наукой, более наивен и менее метафизичен, чем хотели его сделать ученые исследователи.

Монтень и Лилли принадлежали к числу писателей, усердно читавшихся Шекспиром в то время, как "Гамлет" начал создаваться в его душе. Но, разумеется, он не ради "Гамлета" совещался с ними. Ради "Гамлета" он прибегал к другим источникам, но то были не книги, а люди и народ, среди которого он ежедневно вращался. Так как Гамлет был датчанин, и судьба его завершилась в далекой Дании, имя которой пока еще не так часто произносилось в Англии, как стало произноситься благодаря браку нового короля с датской принцессой, то у Шекспира возникло естественное желание навести справки об этой малоизвестной стране и ее нравах.

В 1585 г. на сцене городской ратуши в Гельсингере выступили английские актеры, и так как мы имеем основание думать, что их труппа была та самая, которая в следующем гору играла при дворе, то среди ее членов должны были находиться три лица, принадлежавших в то время, как Шекспира начала занимать мысль о "Гамлете", к его актерскому товариществу и, вероятно, к его ближайшему кружку, именно - Вильям Кемп, Джордж Брайен и Томас Поп. Первый из них, знаменитый клоун, впоследствии состоял при труппе Шекспира от 1594 г. до марта 1602 г., когда он перешел на полугодовой срок в товарищество Генсло; не позже 1594 т. поступили в труппу и оба другие актера.