Шепот Черных песков

– Где я?

– Ты дома.

– Дома?..

Цураам улыбалась и кивала, покачиваясь всем телом.

– Ты дома, сынок…

Испытания, выпадающие на долю человека, сродни буре: приходят нежданно-негаданно, бьют, пугают, но рано или поздно заканчиваются. И после пережитого жизнь кажется еще прекрасней, чем была.

Никак не ожидал Кудим, что, уснув бродягой, проснется братом вождя и сыном прославленной на весь Маргуш провидицы. Первое, что он увидел, очнувшись ото сна, были ее глаза. В последний раз он видел в них боль и слезы, а сейчас из них лились доброта и радость. Кудим купался во взгляде матери, вбирая в себя все то, чего он недополучил за годы разлуки. Цураам же блаженно улыбалась, с восхищением любуясь взрослым сыном. Без нее он из мальчика стал юношей, без ее пригляда возмужал, без ее советов учился жизни, познавая ее перипетии на своем опыте.

Когда к ним присоединился Ахум, все увидели, как похожи старший и младший братья: тот же профиль, те же волнистые волосы, тот же пытливый взгляд отца, те же ровные крепкие плечи. Разве что выражение лица Кудима было мягче. Даже в форме его бороды, закрывающей всю нижнюю часть лица, угадывался более плавный овал, переданный ему от матери. Бородка Ахума прикрывала лишь подбородок и торчала, как и у Персауха. Да на челе старшего брата глубокими морщинами отразились заботы и проблемы, которые ему выпало решать как вождю племени после смерти отца.

– Наш отец – великий человек, Эрум, – как и мать, брат называл Кудима тем именем, которым они его звали ребенком. Кудим не противился. Напротив, звуки этого забытого имени возвращали его в прошлое, в то время, когда он был счастлив, почти как сейчас. – Только его вера помогла нам всем выжить в тот давний переход.

– А верблюд? – спросил Кудим, и обида, скрываемая им ото всех, все же проскользнула в его вопросе. Кудиму очень хотелось услышать, что отец не раз пожалел о том, что обменял своего сына на верблюда, пусть и белого.

– Верблюд? – Ахум понял брата. – Белый верблюд был нашим маяком. Он привел нас сюда. Благодаря его чутью мы не умерли в Черных песках от жажды… – Кудим потупил взор. Но Ахум положил на его колено свою большую крепкую ладонь – ладонь труженика, которому хорошо знакомы ручки плуга, ладонь воина, который уверенно держит лук и копье, – и сказал: – Ты не думай, он никогда не забывал о тебе. Не нам его судить, брат. Только став вождем, я понял, как это трудно нести ответственность за всех людей племени. Не только за себя или свою семью, а за всех! Наши боги ведут нас по жизни, и дела наши совершаются по их воле. Мы не знаем, что нас ждет в будущем. Великий Ату знает. Шамаш видит. Иштар… Я унаследовал знания Верховного жреца нашего племени. И скажу тебе, брат: в минуты экстаза, когда мой разум отключается от дел мирских, я слышу богов. Они благоволят к нам. Но за это мы приносим им жертвы, богатые жертвы! Это сейчас у нас есть верблюды и быки, много овец, мы готовим столько хаомы, сколько надо, чтобы умилостивить наших богов. А тогда, в ту пору, когда мы шли по пустыням, пересекали горные хребты, одна жертва лежала на чаше весов, уравновешивая все тяготы, – это ты! Думаю, наш отец знал об этом.

Кудим вскочил, как архар, которого свалили стрелой, но жажда жизни подняла его и дала последний шанс.

– Я – жертва?!

– Прости, брат. Я знаю, что ты перенес…

– Нет, не знаешь! Никто не знает…

– Эрум, посмотри на людей. Среди них еще есть те, кто помнит тебя. Ты не помнишь их, а они помнят. Они тоже осуждали отца, я знаю. Но нашему отцу они обязаны жизнью своих детей. – Кудим только заметил, что вокруг того места, где они с братом беседовали, собрались люди. Всем было интересно увидеть сына провидицы, брата вождя, который волею богов выжил и вернулся в свое родное племя. Старики улыбались, поглаживая седые бороды, женщины смотрели и тайком утирали слезы, молодые девушки шептались между собой, обсуждая, какой красавчик этот младший сын Цураам. – Пройдет время, и твоя боль утихнет. А пока хотя бы забудь обиду. Сегодня праздник! Ты пришел, и все наше племя будет радоваться вместе с нами. Я уже приказал готовить мясо. Мы вместе поблагодарим богов за твое возвращение. Но пока я хочу с тобой вместе пойти на могилу нашего отца. Мать тоже пойдет с нами.

Из своего дома, щурясь на солнце, вышла Цураам. Кудим подбежал к ней, забыв о горечи, которая обожгла его сердце при разговоре с братом.

– Мама, ты отдохнула?

Он взял ее руки в свои. Цураам блаженно улыбнулась.

– Отдохнула, сынок.

Подошел Ахум. По его молчанию Цураам поняла, что разговор братьев не был самым радостным.

– Вы привыкните друг к другу, я помогу, – она протянула одну руку старшему сыну. – Пойдем, Ахум. Персаух заждался нас.

Так, опираясь на руки своих сыновей, Цураам медленно побрела к могиле мужа, которая в отличие от могил других людей их племени была в черте города, а не за его стенами.