Шепоты старой усадьбы

Ранним утром я отправилась в экспедицию по московским и подмосковным усадьбам. Успела посетить несколько из тех, которыми владел или где подолгу останавливался Сергей Голицын. В Кузьминках мне повезло. Пожилая работница, узнав, что я из «своих» (я сказала, что работала вахтером в Дубровицах, что не было таким уж отходом от истины), доверительно поведала, что какой-то маньяк около месяца назад кощунственно разломал стену во дворце. Но благодаря ему обнаружилась потайная ниша. Никто не знал, что она там есть. На новых чертежах ее не было, а старые кто-то украл из архива. Историки теперь работают на месте, дворец закрыт на ремонт. Однако гуляют сплетни, что на самом дне ниши был обнаружен старинный перстень. Что еще там было до вторжения, никто никогда не узнает.

Вернувшись домой, я стала выхаживать по комнате, от окна до двери и обратно — и так восемнадцать раз. Я вспомнила Пунцова. «Я придумал, как увести следствие по ложному следу…»

Гениально!

«Значит, не везет тебе, да? Мне братаны сказали, что ты здесь теперь… Ну ищи, удачи тебе!» — «И найду!»

Никто не знает, что было найдено в Кузьминках. И если бы не перстень…

Я схватилась за телефон.

— Я уж не надеялся…

— Нужно поговорить! — Я назвала свой адрес, но Смирнов ни разу ничего не переспросил и не уточнил, что навевало определенные подозрения, потому что название моя улица носит замысловатое, а приехал в мой город вообще в рекордные сроки. В квартиру я его все-таки не пустила, общались мы на детской площадке, которая в этот час была пуста.

— Догадалась все-таки? — с места в карьер спросил Смирнов, глядя на свои ботинки.

— Кузьминки?

— Ага. Но если братки узнают, стребуют с меня половину, я им должен…

— Поэтому делаешь вид, что продолжаешь искать.

— Именно.

— И что там было?

— Что? — сделал Андрей вид, что не понял. Я молчала. — Ну да, был громоздкий серебряный крест на цепочке толщиной с палец.

Я усмехнулась.

— И поэтому ты не украл у меня мой клад. А я-то думала, из благородных побуждений. Так чем ты лучше него? — Кого «него», уточнять не пришлось. Смирнов позеленел с досады, но возразить ему было нечем. — Зачем ты шантажировал Пунцова? Ты же знал, что в Дубровицах ничего ценного нет. Или не знал?

Он кивнул.

— Не только твои предки отметились в этом историческом месте.

Я хлопнула глазами:

— Голицыны?

Он снова кивнул. Представить себе кроманьонца Смирнова потомком великого дворянского рода было выше моих сил и я издала громкий звук, похожий на кваканье.

— Вернее, их близкая родня, но это не важно. Рассказы о фамильных драгоценностях, оставленных Сергеем Голицыным в одной из своих усадеб долго передавались из поколения в поколение. Из органов меня погнали, пробовал стать частным сыщиком, но вышло так, что это здорово, весело и денежно только в книжках.

— А почему тебя выгнали из органов?

Он смутился.

— За пьянку. Мне тогда баба изменила. Баба так себе, но любил я ее. В общем, сейчас это уже не важно. Но я вдруг понял, если я не нужен государству, которому служил верой и правдой долгие годы и вел себя честно даже тогда, когда коллеги вели иначе, а теперь я на помойке, когда они уже все в подполковниках и при должностях, и… — Он махнул рукой, мол, догадайся сама, что я испытываю от этих мыслей.

— А как ты узнал о нем?

— Об этой мрази? Друг у меня в компьютерном бизнесе. Если находит чего интересного в офисах или у частных лиц на компьютерах, сразу мне сливает. Я же частный сыщик, никогда не знаешь, что пригодится.

— Ясно. Значит, тебе нужен был Пунцов, чтобы повесить на него всех собак. Если б он нашел что-то в стене, бандиты тут же принялись бы за него и оставили тебя в покое. А если бы нет?

— А если нет, то все равно создавалась иллюзия, что я сам с носом и использую самые отчаянные методы для поиска сокровищ.

Я вздохнула с грустью и уставилась на детские качели. Были времена, когда, невзирая на все семейные трудности, я могла просто кататься на них, лететь вверх и вниз, заставляя тяжелую длинную косу, перевязанную тесемками, биться о спину, и все проблемы в те веселые минуты казались далекими и призрачными. Теперь уже я ничего не могу с ними сделать.

— Ну чего ты? — подивился Андрей моей печали. — Тебе Пунцова жалко?

— Нет, — честно ответила я. — Но теперь мне не кажется, что он повесился сам.

— Алена, ну как ты можешь? Я что, убийца? Просто мужик представил себе, что его ждет тюрьма, а главное, что его ждет в тюрьме

, потому струхнул и поспешил покинуть свет.

— Ага, а еще он единственный знал, что заказчиком у него выступал некий аноним. А теперь концы в воду. Хотя нет, постой. Теперь тебе стоит опасаться меня и Толю. С нами тоже разделаешься?

— Вы отличные ребята и сохраните мой секрет, могу с уверенностью на вас положиться.

— Опять насмехаешься? — нахохлилась я.

— Нет.

Тут одна дикая мысль пришла мне в голову.

— Толика нигде не могут найти… Осталась одна я.

Он наконец посмотрел на меня.

— Как тебе не стыдно?! Почему тебе так хочется думать обо мне плохо? Потому что я рюкзаки тебе не дарил и еду твою лопал?

— Нет, потому что ты вывел меня именно на то место, где висел Пунцов.

Андрей вздохнул.