Шерли

Встав из-за фортепиано, Шерли отошла к камину и присела на пуф. Вокруг столпились на удивление молчаливые дамы. И мисс Симпсон, и мисс Наннели глядели на нее, как домашние индюшки на ибиса, цаплю или еще какое диковинное создание. С чего бы птице – и так петь? Они никогда так не поют. А пристало ли вообще петь с таким чувством, с таким своеобразием? Нет-нет, только не благовоспитанным пансионеркам! Это слишком необычно, странно!

Шерли решительно осудили. Даже старая леди Наннели смерила ее холодным взглядом из кресла у камина, всем своим видом будто провозглашая: «Эта особа не ровня мне или моим дочерям. Я не желаю ее видеть супругой моего сына».

Сын ее этот взгляд заметил и, правильно истолковав, встревожился. То, к чему он так стремится, в любой момент может ускользнуть из рук. Надо спешить!

В комнате, где они сидели, прежде располагалась картинная галерея. Отец сэра Филиппа – сэр Монктон – превратил ее в салон, однако она так и осталась темной и необжитой. Под окном имелась ниша, где стояли диван, столик и затейливый секретер, образуя укромный уголок. Там можно было уединиться для беседы, и окружающие не услышали бы ни слова, если не говорить чересчур громко.

Своих сестер сэр Филипп попросил спеть дуэтом. Девицам Симпсон тоже подыскал занятие. Старшие дамы увлеклись беседой. Что до мисс Шерли, то в этот момент она удачно встала, чтобы рассмотреть картины поближе. Сэр Филипп тут же припомнил историю одной из своих прабабок – темноволосой красавицы, похожей на южный цветок, – и вдохновенно принялся рассказывать о ней гостье.

В секретере хранились кое-какие безделушки, оставшиеся от прабабки на память, и когда Шерли подошла взглянуть на молитвенник и четки, лежавшие в инкрустированном ящике, сэр Филипп последовал за ней, и пока обе мисс Наннели выводили визгливые рулады, начисто лишенные страсти и красоты, он подался ближе и шепнул на ухо Шерли пару фраз. Та застыла, словно бы шепот этот был заклинанием, обратившим ее в камень, однако в следующее мгновение подняла голову и что-то ответила, после чего они с баронетом разошлись в разные стороны. Мисс Килдар вернулась к камину, сэр Филипп же, посмотрев ей вслед, направился к сестрам.

Единственным, кто заметил эту сцену, был мистер Симпсон – разумеется, он не мог упустить племянницу из виду! Джентльмен сразу пришел к вполне ожидаемому выводу. Будь он столь же умен, сколь наблюдателен, и столь хитер, как любопытен, то обратил бы внимание на недовольную гримасу сэра Филиппа и понял бы свою ошибку. Однако мистер Симпсон по натуре отличался излишним самодовольством и торопливостью, и потому вернулся домой, петухом раздуваясь от гордости.

Хранить секреты он, естественно, не умел и, сделав открытие, не мог удержаться от болтовни. На следующее утро мистер Симпсон под надуманным предлогом пригласил к себе воспитателя сына и напыщенно провозгласил, что настало время готовиться к отъезду обратно на юг, поскольку важные дела, которые так долго удерживали его, мистера Симпсона, в Йоркшире, близки к удачному завершению. Тяжкие усилия, стоившие немалых тревог, вот-вот увенчаются успехом, и семейство вскоре обзаведется новыми родственными связями.

– Вы о сэре Филиппе Наннели? – догадался Луи Мур.

Вместо ответа мистер Симпсон взял щепотку табака и визгливо хихикнул, но тут же спохватился, вновь принял надменный вид и велел наставнику заняться делом.

Следующие несколько дней мистер Симпсон радовался как дитя, и все же тревога снедала его, отчего ходил он с видом курицы в раскаленном горжете, беспрестанно выглядывал в окно и вслушивался, не стучат ли колеса экипажа, от любого шороха вздрагивал пуще жены Синей Бороды. Он не мог дождаться, когда последует официальное предложение руки и сердца, к нему обратятся за советом, настанет время послать за поверенными, обсудить брачный договор и занять себя прочими восхитительными хлопотами.

И вот наконец прибыло письмо со знакомым гербом на печати. Мистер Симпсон самолично вручил его мисс Килдар. Увы, он не видел, как было распечатано послание, потому что Шерли сразу скрылась у себя в комнате; не видел он и ответа (который она сочиняла долго, невыносимо долго, до самого конца дня). Не утерпев, мистер Симпсон поинтересовался, ответила ли она, однако Шерли лишь коротко отозвалась: «Да».

И снова пришлось ждать молча, не рискуя заговорить, поскольку у Шерли сделался очень странный вид; под ее взглядом, непостижимым, жутким, как зловещее знамение на пиру Валтасара, мистер Симпсон не смел и рта раскрыть. Он порывался несколько раз послать за своим пророком Даниилом – то есть Луи Муром – и попросить его об истолковании, но, увы, достоинство почтенного джентльмена всячески восставало против подобной фамильярности. Впрочем, и сам Даниил впустую ломал голову, словно глупый школяр, позабывший напрочь грамматику и заплутавший в словарях.