Шерлок Холмс Мценского уезда

Пока Максим Николаевич мотался по своим столицам, мы с Сашкой частенько выезжали на природу, чтобы можно было нормально поговорить, потому что обостренная интуиция уже кричала, что меня скоро начнут пасти. Да и мой друг-психиатр тоже был уверен, что общий знакомый военный хирург, так или иначе, сольет все наше предприятие своим друзьям с большими погонами и даже лампасами. Единственный вопрос был в том, в какой форме все это выльется, какой будет ошейник, который на меня попытаются надеть, жесткий или мягко-дружеский, и какая будет длина цепи. После длительного мозгового штурма пришли к выводу, что в первое время давить никто не будет, только дружеская опека и все, а вот потом могут быть разные варианты. Но, тем не менее, участие Максима Николаевича в нашем предприятии было неизбежно и даже необходимо, учитывая его связи в архивах и вхожесть во всякие высокие кабинеты. Да и не казался он таким человеком, что сольет, точнее не предаст. Скорее попытается переформатировать наше предприятие в нечто более легитимное и профессиональное, из чего государство, или некая группа людей, представляющая государство, может что-то получить. А, учитывая его принадлежность и его друзей к старым потомственным военным династиям, скорее всего, тут на сцену выступят умные дядьки, которые в свое время и посадили Путина сначала в премьерское, а потом и президентское кресло. И тут не будет поспешных глупых силовых решений, здесь люди привыкли мыслить на десятилетия вперед, и значит со мной будут работать серьезно, вдумчиво, без перегибов. В первую очередь они озаботятся, чем привязать меня. Обычно это семья, дети, но тут у меня все просто – брошен и никому не нужен. Патриотизм, верность долгу и присяге – это для молодых да ранних, и то сейчас молодежь насквозь прагматичная, а что говорить о нас, старых битых циниках, знающих жизнь несколько глубже, чем простые люди. На повестке дня стоит всего один вопрос – а оно мне надо? Свой долг родине я отдал. Надо будет помочь в трудное время – помогу, но сейчас расшибать голову не буду, и они это прекрасно понимают.

Поэтому пока было время, я готовился и ждал новостей с той стороны, чтоб хоть как-то можно было спрогнозировать их возможную тактику. Но время шло, но никаких особых изменений не происходило. Максим Николаевич периодически позванивал, сбрасывал на электронку материалы, которые сумел накопать в архивах и у знакомых историков по тому историческому периоду в целом и по возможным фигурантам в частности.

Так как на что-то нужно было жить, то пришлось выходить на объекты и в рабочее время прокладывать кабеля по охранке, пожарке, видеонаблюдению и, конечно, системам контроля доступа. Мой работодатель умудрился залезть в только что сданный офисный центр, в котором вовсю уже начали сдавать помещения под разные фирмы, а вот наше оборудование оставили на самый последний момент, благо там были везде подвесные потолки, и можно было без особого ущерба для здания вести новые магистрали. Вот и приходилось целыми днями скакать по стремянке, долбить стены, делая проходы и врезать электронные замки в двери. По самым скромным подсчетам работы тут было на пару месяцев, но с работодателем у меня была договоренность по сдельной оплате, так как я был уверен, что удеру в прошлое намного раньше, чем тут все будет закончено. Но все равно вкалывал на совесть, и к качеству моей работы ни у кого претензий не было.

И вот с определенного момента ситуация начала быстро меняться. Спусковым механизмом послужила новость, полученная из 1881 года, что к ним пришла телеграмма от урядника Еремеева, в которой он оповещает, что у него все нормально, а княгиню с дочкой в целости и сохранности доставил аж до самой Вологды, где и передал с рук на руки жандармскому ротмистру, оказавшемуся каким-то хорошим знакомым отца княгини.

Утром сразу же отписался Максиму Николаевичу, что пошли подвижки, и я на финишной прямой только в ожидании второй телеграммы, чтобы начать готовиться к непосредственному выходу Естественно, дальше начал готовиться более интенсивно, хотя и работу в офисном центре не бросал – неделю назад сюда даже наведался мой офицер-куратор по УДО, чтобы проверить, а чем я здесь реально занимаюсь.

Мы тогда с ним вышли на улицу, взяли в кофейном аппарате, который поставили на входе в офисный центр, по стаканчику кофе и немного, но очень плодотворно поговорили. В принципе, капитан был мужик неплохой, и я его просто в лоб спросил, чего он меня кошмарит, ведь других зеков-удошников так не дергают. Он затянулся сигаретой и после минутной паузы рассказал.

– Евгений Владимирович, я-то про вас все знаю, и особенно как вас приземлили свои же. У меня указание – вас подловить на нарушении режима и вернуть на зону.

– С чего бы это? Я что, опять кому-то дорогу перешел? Хотя…

– Ну? Догадываетесь?

Я тогда скривился.