Шерлок Холмс Мценского уезда

– Ну что, Александр Арнольдович, давайте рассказывайте все, что посчитаете нужным. Условия вы знаете.

– Конечно, Евгений Владимирович. Только позвольте мне кое-то вам показать.

Я несколько долгих секунд думал.

– Где?

– В саквояже, белый сверток.

– Антон, достань.

Хм, а доктору не понравилось, но старший сын Еремеева был человек действия и сразу отодвинул саквояж и, отойдя чуть в сторону, открыл его.

– Сверток из белой ткани.

Антон быстро достал и положил на стол перед доктором, предварительно отодвинув тарелку с борщом, стоящую перед доктором. Я, кстати, унюхал и просто дурел от запаха домашней еды, и было одно желание, закончить всю эту бодягу и просто нормально поесть, без всяких быстрорастворимых пакетиков.

– Осторожно, двумя пальцами разверни.

Круто. На развернутой белой тряпице лежали две гильзы двенадцатого калибра. Именно таких я много оставил в лесу, когда отстреливал бандитов, два пластиковых контейнера, в которые обычно укладывается картечь или дробь в охотничьих патронах. Ну и для подтверждения картины – одноразовый шприц и обгоревший кусок упаковки от лекарств.

– Это же ваше? – пошел в осторожную атаку доктор.

– Судя по вашему здесь присутствию, ответ для вас очевиден. Скажите, вы это все приобрели у одного человека или у нескольких? На месте вы бы не смогли это найти, вас там просто не было.

– У нескольких. После того как вы разгромили банду, несколько человек добрались до Яренска.

– Понятно. Значит, налицо системный сбор улик и опрос свидетелей. Вы под полицейского урядника Еремеева копаете, милостивый государь? – чуть громче, чем обычно, и с угрозой в голосе, я стал давить на доктора. Но он тоже был не мальчик, просто так не повелся.

– Нет. Алексей Фролович известен своей честностью, неподкупностью и справедливостью. Было, конечно, понятно, что он многое недоговаривает, и в контексте похищения и освобождения княгини Таранской и гибели нижних чинов в засаде, это, конечно, вызывало нездоровый интерес. Но сверху поступило указание, что урядник Еремеев полностью оправдан, поэтому…

– Вы получили команду провести негласное расследование. И команда исходила не от полицейского руководства, а от вашего настоящего начальства, господин внештатный сотрудник, верно?

Он молча очень-очень медленно, как сомнамбула кивнул головой, вызвав удивленные взгляды хозяина и хозяйки дома.

– Ну, Третье отделение уже расформировано, а Охранное отделение нормально начнет работать только с восемьдесят шестого года. Скорее всего, Жандармский корпус, тем более тут места интересные, каторжники на каждом шагу, нужен пригляд и со стороны органов государственной безопасности.

Урядник, услышав мой монолог, от возмущения даже поднялся с места, но я его осадил:

– Спокойнее, Алексей Фролович. Нормальное явление. У Отдельного корпуса жандармов штаты не очень большие и практика вербовки секретных агентов и сотрудников, которые на местах приглядывают за обстановкой, вполне оправданна. Тут никакого осуждения, тем более вы сами говорили, что Александр Арнольдович достойный человек.

– Ну…

– Давайте продолжим разговор. В свете новой информации у меня появилось еще больше вопросов и определенные подозрения.

И снова обратился к доктору:

– Какое задание вы получили?

– Выяснить реальные обстоятельства похищения княгини, уничтожения полицейского патруля, пленения урядника Еремеева, ну и конечно, как была уничтожена банда.

– Вы же должны знать, что Еремеев передал княгиню с дочкой в Вологде сотруднику корпуса жандармов.

– Знаю, но ротмистр, которому он передал княгиню, – не местный, служит вообще в другом месте. А вот обстоятельствами интересуется Вологодское губернское жандармское управление, причем неофициально.

– А уездный исправник?

– А ему-то что? Дали команду не лезть, он и не лезет, за теплое место трясется, столько всего произошло.

– Понятно. Кто вас курирует со стороны корпуса жандармов?

– Полковник Винклер.

– Вы ему отправляли донесение о ваших находках и догадках?

– Не решился пока. Слишком все невероятно, особенно то, что касается Великого Катрана. Да и насчет Алексея Фроловича все как-то смутно и непонятно, не хотел просто так бросать тень на достойного человека.

– Какая-то возня?

Он чуть скривился.

– Какой-то нездоровый интерес и скрытая неприязнь со стороны станового пристава Котова.

– В чем это выражается?

– Непонятные вопросы его и его прихлебателей, относительно событий в лесу. Какие-то неприятные слухи и только четкое указание из самого Санкт-Петербурга, что полицейский урядник Еремеев вне подозрений и достоин награды, поумерили пыл, но все равно по-тихому шипят, как аспиды.

Еремеев, слушавший наш разговор, уже не делал попыток разобраться, а сидел рядом со мной и задумчиво смотрел перед собой. Ну а я решил задать именно тот самый вопрос, который меня больше всего волновал, наверно, из-за которого я решил устроить весь этот цирк с переодеванием.

– У вас есть подозрения относительно станового пристава Котова?

– Подозрения есть, но нет доказательств.