Шерлок Холмс: повести, рассказы

Они были богаты, я – беден, так что гоняться за ними мне было нелегко. Когда я прибыл в Лондон, в кармане у меня не оставалось ни гроша, пришлось снова приниматься за работу. Ездить верхом и править лошадьми для меня так же естественно, как ходить, поэтому я предложил свои услуги владельцу извозной конторы и вскоре получил место. Каждую неделю я был обязан отдавать хозяину определенную сумму, а все, что зарабатывал сверх того, мог оставлять себе. Впрочем, мне редко что перепадало, однако худо-бедно концы с концами я сводил. Самым трудным было освоиться в Лондоне, потому что из всех когда-либо придуманных человеком лабиринтов этот город представляет собой самый запутанный. Тем не менее, вооружившись картой и запомнив, где находятся основные гостиницы и вокзалы, я вскоре уже неплохо ориентировался.

Понадобилось некоторое время, чтобы разузнать, где остановились разыскиваемые мной джентльмены, но я не оставлял усилий и напал-таки на их след. Они жили в Кемберуэлле, в пансионе на другом берегу реки. Найдя их, я твердо решил, что теперь уж не упущу. Чтобы они меня не узнали, я отрастил бороду и следовал за ними по пятам в ожидании удобного случая. Больше скрыться от меня я бы им не позволил.

Тем не менее однажды это едва не случилось. Куда бы они ни отправились, я всегда сидел у них на хвосте. Иногда ехал за ними в кебе, иногда следовал пешком, первое было предпочтительней, потому что так они не могли от меня улизнуть, взяв извозчика. Зарабатывать хоть что-то я мог теперь лишь рано утром и поздно вечером и, конечно, задолжал хозяину. Но меня это не заботило, поскольку я по-прежнему имел возможность не спускать глаз с тех двоих, за которыми охотился.

Между тем они оказались весьма хитры. Должно быть, они не исключали вероятности, что их будут выслеживать, потому что никогда не выходили поодиночке и никогда – после наступления темноты. Две недели каждый день я колесил за ними повсюду, но ни разу не видел, чтобы они где-нибудь появились врозь. Дреббер большую часть времени был пьян, однако Стэнджерсон всегда оставался начеку. Ни на рассвете, ни на закате дня мне ни разу не представилось ни малейшего шанса, но меня это не обескураживало, внутренний голос подсказывал, что развязка не за горами. Единственное, чего я опасался, это что моторчик у меня в груди заглохнет раньше, чем я успею сделать дело.

И вот однажды вечером я ехал по Торки-террас, той самой улице, где они квартировали, и увидел, что у входа в пансион стоит кеб, в который уже уложены вещи. Через несколько минут вышли Дреббер и Стэнджерсон, сели в экипаж и отбыли. Я хлестнул лошадь и последовал за ними на расстоянии, но так, чтобы не упускать их из виду: думал, что они переезжают на другую квартиру. Возле Юстонского вокзала они остановились. Я попросил какого-то мальчишку присмотреть за моей лошадью, вышел за ними на перрон и услышал, что они интересуются ливерпульским поездом. Железнодорожный служитель сообщил им, что поезд только что отправлен, а следующий будет лишь через несколько часов. Стэнджерсона это, похоже, расстроило, зато Дреббер казался скорее довольным. В вокзальной сутолоке я имел возможность незаметно подкрасться настолько близко, что слышал весь их разговор. Дреббер сказал, что у него есть кое-какое личное дело, и попросил своего спутника подождать его. Стэнджерсон запротестовал, напомнил, что они решили всегда держаться вместе. На это Дреббер ответил, что дело у него весьма деликатного свойства, так что свидетели ему не нужны. Я не разобрал, что ответил на это секретарь, но хозяин разразился грубой бранью и напомнил ему, что он всего лишь слуга, которому платят деньги, а посему не смеет совать свой нос куда не следует. Видимо, поняв, что спорить бесполезно, Стэнджерсон ограничился тем, что предложил условиться: если Дреббер опоздает на последний поезд, они встречаются в гостинице «Холидей», на что Дреббер заверил его, что будет на перроне не позже одиннадцати, и покинул вокзал.

Настал момент, которого я так долго ждал. Враги были теперь у меня в руках. Вдвоем они могли защитить друг друга, порознь каждый оказывался в моей безраздельной власти. Тем не менее не следовало проявлять опрометчивости, она могла испортить дело. План у меня был выработан давно. Месть не приносит удовлетворения, если обидчик не успеет осознать, от чьей руки и за что принимает кару. Согласно моей задумке, нужно было найти способ сделать так, чтобы человек, причинивший мне горе, понял: это возмездие за его давний грех. Несколькими днями раньше пассажир, ездивший осматривать пустующие дома на Брикстон-роуд, обронил в моем экипаже ключ от одного из них. Ключ я вернул ему в тот же вечер, но успел сделать с него слепок, а позднее и дубликат. Таким образом, в моем распоряжении оказалось по крайней мере одно место в этом огромном городе, где я мог без помех осуществить свой план. Теперь предстояло решить непростую задачу: как заманить Дреббера в этот дом.