Шерше ля фарш

— Ага, мобильник забыла! — Трошкина, продолжающая ревизию походного снаряжения, обнаружила недостачу. — Где мой мобильник?

Она вихрем пронеслась по комнатам, пропажу не обнаружила и попросила меня:

— Позвони мне.

— Уже звоню, но ты недоступна, — сообщила я, показав ей свой телефон.

— С чего это я вдруг недоступна? Где мой мобильник?!

— А где ты его видела в последний раз?

— Он лежал на подоконнике, — любезно подсказал Матвей. — Но сейчас уже не лежит.

— Ты бегала от окна к окну, высматривая Зяму, и одновременно пыталась до него дозвониться, но выяснила, что он оставил мобильник дома, — припомнила я. — Потом ты села таращиться на часы, телефон свой оставила на подоконнике, а окно открыто, первый этаж — ну, следствию все ясно: поздравляю тебя, Алка, у тебя сперли мобильник!

— Ну и черт с ним, пусть это будет самая серьезная из моих потерь! — огрызнулась подружка. — Поймаю Зяму — заставлю во искупление грехов купить мне новый мобильник. Все, пошли!

* * *

Девчонки явно ничего не знали о покере. Очевидно, в их представлении успешный игрок был кем-то вроде карточного фокусника.

Выдать ему колоду и предложить потренироваться — это было очень смешно, но Матвей даже не усмехнулся.

Человек он был спокойный, обстоятельный, обладающий рациональным мышлением и умеющий контролировать свои эмоции. Собственно, именно эти личностные характеристики вкупе с быстрой обучаемостью и создали когда-то фундамент для формирования устойчивых качеств успешного профессионального игрока.

Нервозность Матвею была не свойственна, и если бы он помнил, как дергался в самолете по пути в Тбилиси, то понял бы, что к этому состоянию его подвели искусственно. Не стоило пить шампанское, поднесенное ему по случаю победы в чемпионате: состав напитка в бокале несколько отличался от заявленного производителем.

Ловушка для чемпиона была подготовлена заранее, и, окажись им не Матвей, а кто-то другой, отъем призовых денег произошел бы сразу за порогом казино. Только выдающееся хладнокровие новоиспеченного миллионера не позволило ему превратиться в паникующего невротика, не способного разумно действовать в своих интересах, сразу же после бокала обогащенной спецдобавкой шипучки. Матвей же продержался достаточно долго, чтобы лишить врага легкой победы, ввести его в серьезные траты и сделать сам итог этой игры непредсказуемым.

Впрочем, ни о чем таком он не думал, поскольку ничего такого и не помнил. И переживать из-за потери памяти себе не позволял, ведь хваленый железный самоконтроль, в отличие от воспоминаний, остался при нем. Ну, может быть, самую чуточку заржавел, иначе Матвей не позволил бы Зяме втянуть себя в некрасивую драку.

Закрыв дверь за девочками, он тщательно протер кухонный стол, сел так, чтобы отблеск заката от оконного стекла не бил ему в глаза, и распечатал новую колоду.

Для тренировки нужен был компьютер со специальной программой, позволяющей играть с искусственным разумом или с самим собой, но и обыкновенные карты на что-то годились. Привычно гладкий пластик, знакомые изображения, легкий шелест, с каким тасуется колода, — множество незабываемых ощущений действительно будили смутные воспоминания…

Матвей не сразу осознал, что старательно игнорируемый им раздражитель — это настойчивые трели дверного звонка.

Однако распахивать дверь вот так сразу он не стал, наученный горьким опытом вторжения драчливого ревнивца Зямы.

Посмотрев в глазок, Матвей увидел на площадке мелкого щуплого юношу, которого совершенно точно не стоило опасаться взрослому дяденьке богатырского сложения, и лишь тогда открыл дверь.

На пороге нервно подергивался хлипкий недокормыш подозрительного полукриминального вида — в темных очках, низко надвинутой красной бейсболке и мешковатой, с чужого плеча, болоньевой ветровке, а еще со свежей ссадиной на щеке и кровоточащими костяшками пальцев.

При виде Матвея — величественного и спокойного, как слон после хвойной ванны, задохлик сначала замер, а потом попытался заглянуть в квартиру поверх Матвеева плеча в прыжке.

— Никого нет дома, — сказал на это поднаторевший в распознавании чужих эмоций и намерений профессиональный игрок в покер. — Только я один. Чего нужно?

Мальчик — мало того, что хилый, так еще и, похоже, немой! — молча извлек из кармана заранее заготовленную бумажку.

Развернул ее перед Матвеем.

Матвей посмотрел.

На листочке крупными печатными буквами было написано по-русски: «Какой код?!!!»

Обилие восклицательных знаков явно выдавало самое горячее желание получить ответ на этот вопрос, и Матвей не стал томить ребенка, ответив моментально:

— Сорок восемь, шестнадцать!

После чего странный малый, не поблагодарив его даже кивком, бегом унесся прочь.

Сам же Матвей, закрыв дверь, почесал в затылке, пожал плечами и вернулся к своей покерной комбинации на кухонном столе.

Какой код, от чего код? Он не понял.

Цифры сорвались с губ сами собой, как желуди с ветки, и показались такими же незначительными.

* * *