Шесть баллов по Рихтеру

Она шла осторожно, освещая себе путь двумя фонарями. Вик когда-то тоже так ходил. Это теперь он знал все тропинки и даже камушки у дороги. Он, наверное, смог бы пройти через самые узкие места, даже закрыв глаза. И он пошел, быстро и бесшумно. И опустился в траву так, чтобы Ангелина не смогла пройти мимо.

Он лежал, чувствуя спиной даже через куртку холод, идущий от ночной земли. Еще чуть-чуть, и у него начался бы настоящий озноб. Вик вытащил из кармана таблетку парацетамола и проглотил ее. Глотать таблетку без воды – то еще удовольствие, но воды у него не было. Вернее, была, в рюкзаке, но лезть в рюкзак означало бы – издавать лишние звуки. А ему нужно было позарез дождаться Ангелину в полной темноте и тишине. Иначе ничего бы не получилось.

Часть 3. Ангелина и Вик

Глава первая. Перед дождем

У меня было два фонаря. Налобный, не шахтерский, конечно, но при новых батарейках работающий неплохо, и ручной. Единственно-надежный. Фонарь – полицейская дубинка, вот как его называли. Он был тяжелым, но в руку ложился как влитой и выхватывал из темноты круг диаметром не меньше метра. Причем, выхватывал издалека.

Я прошла метров двести. Идти оказалось не слишком трудно. Фонари светили, трава под ногами шуршала, но пригибалась, кусты вдоль дороги к рукавам не цеплялись. И главное – прогноз пока не сбывался, и никакого дождя не было. Не было дождя – был шанс.

Так я бы и шла, то вспоминая детские песенки, то изо всех сил стараясь забыть взрослые страшилки, если бы в высокой траве кто-то не застонал.

Стон был совсем тихим, как будто у человека кончились и силы, и воздух в легких, да и самой жизни оставалось на глоток-другой и этот вот стон, не больше. Мне было страшно смотреть, кто там. Но как не посмотришь? И я свернула с тропы. Свернула, сделала три шага, поняла, что дальше идти не нужно. Вот он. Человек. Живой.

– Прости, – сказала я, наклонившись, – у меня тут фонарь. Я постараюсь не светить в глаза, но снять не смогу.

Конечно, именно о фонаре и нужно было говорить. О чем же еще?

– Ничего, – ответил он.

Голос был слегка хриплым, но вовсе не таким слабым, как стон. Или мне показалось?

– Ты поможешь встать?

– А я смогу?

– Давай попробуем.

Я смогла. И он встал. И оказался парнем чуть старше меня. Наверное, старше. И опытнее. И умнее. Но в его лице даже при свете фонаря я рассмотрела безнадежность и страх.

– Слушай, ты иди, – сказал он. – А я постою немножко и тоже пойду.

– Зачем стоять? – возмутилась я. – А если прогноз сбудется?

– Не сбудется, я знаю.

– Да откуда ты можешь знать?

Он усмехнулся.

– Я чувствую.

– А, ясно, – кивнула я.

Похоже, это был очередной сумасшедший. Их хватало и в городе, и здесь. Немного странно, как ему удалось преодолеть три кордона, но чего в жизни не бывает.

– Да ладно тебе, – вздохнул он, будто прочитав мои мысли. – Думай, что хочешь. Просто я тебе буду мешать. Хожу медленно – и все такое.

– Медленно – не страшно, – возразила я. – Зато вместе веселее.

Кажется, это слово рассмешило его всерьез. Он даже всхлипнул разок.

– Ну если веселее, тогда пошли.

– Меня зовут Ангелина, – сказала я. – Если тебе вдруг интересно.

– А меня Вик, – ответил он. – Легко запомнить, правда?

Я посмотрела на него внимательно. В свете фонарей это было непросто – рассмотреть черты, но хоть как-то, хоть что-то.

Если я не совсем ослепла в этой темноте, он был похож на человека, чье лицо еще пару месяцев назад мелькало везде – в сети, в газетах, по телевизору.

«Вик Томов – человек, которому не нужны прогнозы» – вот, что писали о нем все, кому не лень. «Вик Томов чувствует погоду». «Вик Томов – идеальный сталкер». «Вик Томов – единственный, кто возвращается».

Я даже подписалась в сети на новости о нем, потому что каждый, кто пытался нарушить ход событий, казался мне героем. А Вик Томов не просто нарушил. Он нарушал раз за разом. Он уходил за последний кордон и возвращался. С водой из Илга, с корой вечнозеленых осин и даже однажды с цветком папоротника. Или цветами. Я видела в сети фотографии, но это был не самый надежный источник, поэтому история про цветок могла оказаться эффектной ложью. Но не все же истории про вылазки Вика Томова!

Правда, потом про него писать перестали. По подписке мне пришла одна крохотная заметка, что Вика Томова заподозрили в мошенничестве. То ли никуда он не ходил на самом деле, то ли ничего не приносил с той стороны. Я перечитала заметку раз двадцать, и мне стало тошно. Захотелось что-нибудь разбить, растоптать или хотя бы разорвать на мелкие клочки. Но я, конечно, не стала. Если идти на поводу у своих истерик, от тебя самой скоро ничего не останется. Правда, от меня, может быть, скоро и так ничего не останется. Я отписалась от новостей и читала только его блог. Блог он вел аккуратно. Иногда молчание длилось несколько дней, но потом Вик возвращался и снова писал то о том, куда уходил на этот раз, то о чем-нибудь давнем и мирном.

– Да, – сказала я Вику. – Запоминается легко, забывается трудно.

– Значит, ты в курсе, – констатировал он.

– Не совсем. Я не знаю, чем все закончилось.