Шесть дней из жизни дознавателя

— Отлично. И ещё одно. Сейчас здесь, рядом с нами находится адвокат, защитник подозреваемого Десяткина — Тимофеев Михаил Олегович, вот он, — дознаватель указал на пустое место около своего стола.

Первые секунды у всех было недоумение в глазах от неожиданности поворота, с воображаемыми адвокатами пока ещё никто не встречался. Но дознаватель быстро объяснил понятым и подозреваемому:

— По закону с нами должен быть адвокат. Но он отправился, с позволения Алексея Борисовича, по другому делу, — Габоронов придавал значительности Десяткину перед понятыми, — Но если кто-нибудь когда-нибудь спросит, сколько людей принимало в этом участие, мы говорим, как есть: Дознаватель, подозреваемый с адвокатом и два понятых. Договорились?

— Да, конечно, — все согласились принять участие в данной афере. Хотя вновь нарушение закона было лишь для того, чтобы побыстрее закончить расследование данного уголовного дела, в ходе которого постоянно требуется совершать такие надругательства над порядком.

И свои понятые отчасти были именно для этого.

Во-первых, трудно представить двух прохожих с паспортами, которые шли себе куда-то по делам, а тут по предложению милиционера готовы проехать в другой район города, поучаствовать понятыми, потом вернуться обратно и в следующий раз прийти на допрос в качестве свидетеля. А возможно, потом ещё и в суд.

Во-вторых, в случае отказа жулика от договорённостей и заявления, что фактически его право на защиту было нарушено и адвокат не присутствовал, было возможно два варианта. Если адвокат действительно потом подпишет данный протокол, как и обещал, то свои понятые и даже сам адвокат подтвердит, что они были все вместе, когда он давал показания. Если же и адвокат обманет, то свои понятые подтвердят, что вообще ничего такого не было и они не в какой фальсификации с воображаемым адвокатом не участвовали.

Но это всё в теории. Дойди дело до разбирательства, кто кого сдаст первым — вопрос небольшой. Но со своими понятыми просто спокойней работать дознавателю. Хоть какой-то шанс на поддержку, чем совсем с незнакомыми людьми с улицы. Снова нарушение закона ради выполнения своей работы и привлечения подозреваемого к ответственности.

— Тогда поехали! Вы на машине? — обратился Габоронов к Десяткину.

— Да.

— Ну езжайте на место, мы с понятыми на своей. Как поедем? — обратился Габоронов к другу Юре.

— Хочешь, на моей сгоняем. Быстрее будет, чем каждый на своей. Потом мы тебя сюда вернём, — предложил Юрий Видницкий.

— Не, обратно меня не надо, я потом сразу домой. Я с дежурства сегодня. Хотя, давай на твоей! Когда я ещё на «Фольксваген Таурег» прокачусь?

— Давай с нами. Хоть по болтаем, а то давно не виделись.

В комфортном зарубежном автомобиле, в котором даже пахнет богатством, после обсуждения личных новостей, которых не оказалось только у Габоронова, речь как-то зашла о данной ситуации.

— Это он просто дверь помял, что ли, правильно я понимаю? — поинтересовался о причине такого переполоха Юра. Светлана тоже слушала, ей было интересно.

— Да, ещё в том году. Долбанул соседу по двери ногой, ремонта почти на шесть с половиной тыщь.

— Обалдеть. И за такое сажают?

— Нет, конечно. Должны дать ему условно. Но, скорее всего, штраф тысяч двадцать по данной статье заплатит и всё.

— Из-за штрафа столько дел? — Юрий имел в виду временные затраты и само оформление.

— Да. Это Дознание, тут такие вещи расследуются. Ну не отпускать же его за это? Такими преступлениями я и занимаюсь.

— Просто как-то не вяжется у меня, — искренне недоумевал гражданский человек, — Я всегда считал преступления — это убийства, кражи какие-нибудь, пырнули там ножом кого-то, избили сильно, а тут целое уголовное дело из-за такого…

— Да, тут вроде мелочь, но попробуй ещё эту мелочь докажи и в суд направь.

— Ужас. Никогда бы не подумал, что за такое столько сделать надо.

— Так мало сделать! Мне самому практически на каждом деле приходится что-то да подстраивать, подтасовывать, нарушать в общем, что ещё самого посадить могут.

— Ты имеешь в виду про воображаемого адвоката?

— Да, конечно. Я почему к тебе и обратился. Случись чего, чтоб вы потом хоть подтвердили, что так и было, или наоборот, что такого не было! Как пойдёт! Может, придётся потом отрицать наше знакомство! Хотя мы ничего такого не совершаем, — тут же стал утешать Габоронов, понимая, что гражданские лица по-разному переносят нарушение закона, — Мы же не вешаем на него того, что он не совершал. Тут просто ещё оформить всё правильно надо. А правильно — не всегда удобно, не всегда получается. Вот зачем нам всем вместе возвращаться потом в кабинет, печатать протокол, подписывать его, когда удобнее сделать наоборот? Тут страдает только инструкция, а суть не меняется.