Шесть дней из жизни дознавателя

— Да Вы что? А я уже и не надеялся! Во как Вы это дело раскрутили! А то до Вас…

— Перестаньте. Просто Десяткин уже и сам устал от этого, вот измором и взяли, — Десяткин данного разговора не слышал, находился в стороне, с понятыми.

— Хорошо. Я бы тоже хотел, чтоб это закончилось…

— Отлично! Смотрите, не спугните только удачу. Сейчас Десяткин придёт к Вам примирятся. Он возместит Вам ущерб. Он хочет прекратить дело за примирением сторон.

— Как это? — начал переживать дедушка, что есть какой-то заговор.

— Не переживайте! Что бы дело направить в суд, нам нужно его признание. Пусть так всё и идёт. Потом напишите заявления на прекращение дела, но это будет рассматривать прокуратура. Посмотрим, что она решит. В любом случае, Вам нужно радоваться, что он хочет возместить ущерб. И вот тут слушайте внимательно: с юридической точки зрения, когда совершено преступление и Вам причинён ущерб, преступник его возмещает либо добровольно, либо через гражданский иск в суде. А само уголовное дело — это разбирательство и наказание за само преступление! Понимаете. То есть уголовным делом мы его наказываем за то, что он совершил. Но вот возместит ли он Вам, даже если его признают виновным — это другой вопрос. А тут он согласен это сделать! Поэтому Вам очень повезло. Соглашайтесь принять от него сумму ущерба, его извинения, и всё тогда разрешится для всех лучшим образом. Вам — компенсация. Нам — дело в суд. Ему — судимость. Хорошо? Договорились?

— Да, я понял, мне главное, чтоб ущерб возместил!

— Вот, это главное. Будьте на связи, телефон не меняли? Я позвоню Вам, чтоб пришли, всё подписали.

Дознаватель с потерпевшим распрощались.

— Алексей Борисович, я с ним переговорил, — обратился уже дознаватель к Десяткину, — Дедушка, в принципе, согласен принять извинения и возмещение ущерба. Сейчас идите к нему и договаривайтесь. Только сделайте это искренне, дед всё-таки, жалко старика…

— Да, конечно, — Десяткин был уже как шёлковый.

— Мне потом отзвонитесь, как всё прошло, я скажу Вам, когда прийти, чтоб все вместе собрались у меня в кабинете, хорошо?

— Договорились. Спасибо.

На часах было двенадцать. Габоронов вместе с понятыми поехал назад к отделу, в надежде забрать свой автомобиль и добраться наконец-таки до дома с чистой совестью и чувством выполненного долга.

Впрочем, звук мелодии телефона дознавателя вновь напомнил, что он кому-то нужен.

— Да, Ольга Юрьевна, — ответил на звонок дознаватель, всё ещё следуя в комфортном «Фольксваген Туарег».

— Габоронов, ну как проверка показаний Десяткина, получается?

— Да, Ольга Юрьевна, пофоткались уже даже, всё нормально, — довольный подчинённый доложил о выполненной работе.

— Отлично! Уже обратно едешь?

— Да, я с понятыми, на их машине. Сейчас свою заберу и спать, — ещё раз напомнил о своём праве старший лейтенант милиции.

— Хорошо. Приедешь в отдел, зайди ко мне, пожалуйста, — попросила полковник Смирнова.

— Зачем ещё? — недовольно протянул старший лейтенант.

— Габоронов, надо! Дело срочное, но ненадолго. Давай, я тебя жду.

— Есть. Понял. Выполняю, — снова не радостно проговорил Габоронов.

По завершении разговора дознаватель выругался матом.

— Что там, Серёга? — поинтересовался Юра Видницкий.

— Как я люблю эту работу! — только и смог выдавить из себя что-то приличное Сергей.

— Я, честно говоря, вообще не понимаю, зачем ты работаешь в милиции?

— А куда идти?

— Надо искать, узнавать…

— Так некогда искать и узнавать, — засмеялся старший лейтенант.

— Какая у тебя зарплата? — прямо спросил Видницкий.

— Около шестнадцати, — невесело произнёс Сергей.

— Это ж мало для такой работы! — удивился друг, — Я вот, если штуку в день не заработаю, то мне как-то не по себе становится.

— Ну ты ж к себе не возьмешь? — снова заулыбался Сергей.

— А кем, Серёга? Мы со Светой всё успеваем делать… Итак иногда работы вообще мало, — оправдывался Юрий.

— Вот именно. Уйти из милиции можно. Только куда? Смотрю всё время на гражданских и не понимаю, как можно быть на вольных хлебах? Страшно, если честно. Ощущение нестабильности. В милиции появляется прям уверенность, что на гражданке не проживёшь. Заработки от случая к случаю. Это у всех ментов так, боязнь народного хозяйства. Опять же все грезят ранней пенсией. Можно отработать двадцать лет в таком режиме и на пенсию. Я, например, если доживу, то в сорок три уже пойти смогу. Буду получать тыщ десять. Бог даст, в адвокаты пойду. Не даст — в охрану, как большинство моих братьев милицейских. Вот и вся любовь!

— И ты это всё понимаешь, но всё равно работаешь? — удивлялся Видницкий.