Шестая Эра. Поверхность

Пенелопа долго чесала в затылке, разглядывая бессмысленно тычущуюся в поисках норы, тушку:

— Кто это?

— Слепыш. Он типа крота, но копает гораздо лучше. И если кроты — хищники, и жрут только мясо — ну там, червей дождевых, клещей, тараканов всяких, то слепыш питается корнями. И клубнями. Вот оно: наше недостающее звено. Тот, кто перевёл всё, что здесь было под землёй растительного и съедобного — в свою массу. А уж его едят, думаю, и черви, и дикобразы, и даже муравьи. Ладно, иди выключи ток.

Слепыша Роджер лично, правда — кованным носком сапога, поскольку не без оснований опасался полудюймовых резцов! — направил в ближайшую норку…

Яму закапывать не стал. Зачем?

На обратном пути он первый нарушил молчание:

— Теперь я доволен. Этот гад отлично вписывается в ту нишу, которую я считал незаполненной. Он — и травоядный, и всеядный, и — водится повсеместно. Яму изрыл вдоль и поперёк.

— Ну, я очень рада. И за него и за тебя. Теперь можем лететь?

— Теперь — можем. Обедать будем… Уже там?

— Да! Да.

Поднять кораблик в «стойку» гидравликой опор-шасси оказалось нетрудно, потому что они не стали заморачиваться со стаскиваньем с него маскировочных плёнок. Старт прошёл штатно, и Пенелопа уже не старалась показать ему, что приборы управления ей знакомы плохо. Роджер сидел, даже не пристегнувшись, и пялился в экраны. На подлёте, когда Станцию уже было видно, буркнул:

— Ну вот. Порезвившиеся и нашалившиеся цыплята снова возвращаются под тёплое и уютное крылышко мамы-клушки.

Пенелопа ничего не сказала, но губки её дрогнули.

На весь путь ушло целых полтора часа. Потому что Пенелопа теперь шла по «экономичной» траектории, сберегая всё то же горючее.

В шлюз вплыли осторожно, и медленно. Магнитные захваты притянули и зафиксировали шасси. Минуту пришлось ждать, пока в шлюзовую вернут воздух. После чего открылась внутренняя переборка, и тележка с ботом въехала по рельсам назад в трюм.

Их уже ждали.

Встречающих оказалось трое. Мило улыбающаяся Администратроша, Координаторша, недвусмысленно облизывающая губы, словно кошка перед миской сметаны, и ещё одна женщина с весьма хищной и неприятной улыбочкой, явно не натуральной, а нарисованной на жёстком квадратном лице. Роджер покивал всем по очереди:

— Анна. Диана. Добрый день.

— Здравствуй, Роджер, здравствуй, Пенелопа. — Координаторша вежливым жестом указала на незнакомку, — Это Марина, наш начальник Отдела Внутренней Безопасности. Она настаивает, чтоб мы сейчас не обнимались, как старые знакомые, а проследовали сразу в карантинный блок.

— Понимаем. Разумно. Кстати — я удивлён. Ведь мы с Пенелопой обследовали карстовую воронку счётчиком, там нет такого уж прямо — огромного остаточного фона. Откуда мы нахватали?

— Думаю, из крыс. — голос у Марины оказался весьма жёстким, ничуть не разочаровав Роджера в её оценки как циничной и желчной особы, — Пищеварительные органы в десятки раз чувствительней к радионуклидам. У них же нет кожи и мышц.

— Логично. Ну что, идём?

— Идём. — они двинулись, держась на расстоянии не меньше двух метров позади так троицей и пошедших женщин. Анна повернула голову:

— Желательно, конечно, чтоб вы хотя бы на первых порах не… Предавались игрищам слишком активно. Роджер, ты уж извини — но ещё как минимум неделю твоя сперма будет… э-э… опасна. С точки зрения мутагенеза. Ну а уж после карантина…

Чур, я — первая!

Роджер криво усмехнулся:

— Договорились! — Пенелопа посмотрела на него, но промолчала. Похоже, её сдержало присутствие вот именно — начальства. Но уж лицо его «походная» сделала!..

Карантинный блок представлял собой две практически стандартные комнаты — в точности таких же, как у Дианы. Стоя на пороге, Роджер попрощался с женщинами коротко:

— Ну, вот возвращение блудного сына и состоялось. Девушки, до новых встреч!

Анна покачала головой:

— Скорей, уж — блудного кобеля.

Роджер подумал, что вряд ли кто тут заценит его образованность и кругозор: никто Рембранта наверняка «не читал».

Пенелопа опять промолчала.

Зато когда дверь за начальством закрылась, щёлкнув замком, бросилась прямо на пол, и разрыдалась. Роджер почесал в затылке:

— Не понял. Это же ты первая хотела сюда вернуться! Здесь же удобства, и налаженный быт, и еду готовит кок, а не шестидесятилетний дебил! Или это — от радости?

— Нет, — она не вставая, повернула лицо к нему, — Не от радости. Я понимаю, что по-идее, должна быть рада… Но почему-то не рада.

— А-а, значит, это от тоски по экстремальным развлечениям, от которых мы добровольно… Вернее — почти добровольно…

— Нет! — она перебила его, — Я и сама толком не понимаю, с чего это я веду себя как последняя идиотка. Плохо мне, вот и всё!

Роджер подошёл. Нежно приподнял девушку с пола. Обхватил, на руках пронёс в спальню, и бережно уложил на кровать, в который раз поразившись, как мало его напарница по побегу весит. Сам сел рядом, автоматически глянув на решётку климатизатора.

Пенелопа буркнула: