Шестая Эра. Поверхность

— Спасибо на добром слове. — Роджера передёрнуло так, что Пенелопа возмущённо вцепилась в его бицепсы, чуть не слетев, и сердито рыкнула. Пришлось приобнять её снова за гибкую талию, и опять нежно погладить и похлопать по спине, — Ладно. Раз убивать меня пока не планируется, я думаю, об остальном мы ещё успеем поговорить. В любом случае вы меня знаете. Глупостей делать не собираюсь.

— Вот и отлично. — всё же ему почудилось некое облегчение в тоне Анны, — Ждём вас в любое время. Как соберётесь — так и прилетайте.

— Ага. Ну, спокойной ночи, Анна!

— Спокойной ночи, Роджер.

Щёлкнуло. Вероятно, это Анна отключила динамик трансляции.

Но Роджер был уверен, что микрофоны в боте никто не отключит. Мало ли!..

Как ни странно, они с Пенелопой произошедшее почти не обсуждали. Роджер и так узнал всё, что хотел, а его «походной жене», похоже, было стыдно и неуютно. Единственное, о чём она спросила, закусив на этот раз нижнюю губу, было:

— Сердишься на меня?

Он, нисколько не покривив душой, улыбнулся:

— Нет! — чувствуя, что она не довольна его кратким ответом, и вряд ли ему удалось убедить её в том, что он и правда — не сердится, он с расстановкой пояснил, — Более того: я и на Анну не сержусь. Как и на тех, первых, кто придумал этот коварный план.

Она пошевелилась, словно хотела что-то спросить, но он продолжил:

— А неплохой план, должен признать. Циничный, и грамотный. Использовать того, кто пусть и считается низшим, второсортным, существом, но обладает нужными «инстинктами». Русские называют это «загребать жар чужими руками». Или, по-другому, «заставлять кого-то таскать каштаны из огня». В мою эпоху так использовали собак. Чтоб вынюхать и вспугнуть дичь для охотника. Найти наркотики на таможне. Или — взрывчатые вещества. Да мало ли!.. План, говорю, продуманный.

И если б его разрабатывал я, примерно так бы и поступил: вначале сделать вид, что подопытного спасла для себя первая женщина: чтоб ему казалось, что смерть миновала только чудом, и он должен теперь проявить себя во всей красе любовника — ну, чтоб пожить подольше. Для начала в качестве — пусть и сексуальной, игрушки.

Затем его должна спасти, уже от этой унизительной роли, вторая женщина — спасти уже для того, чтоб создать Семью. Якобы. А поскольку на Станции им не спрятаться, приходится бежать на Землю — единственное место, где он, последний мужчина на всю Солнечную систему, ещё может надеяться избежать утилизации. И продолжить свой род. Это тоже грамотно: первичный и основной инстинкт требует от настоящего мужчины именно этого: продлить свой род! То есть — передать потомкам-самцам именно свои гены.

А поскольку получается, что на Земле рассчитывать кроме самого себя ему не на кого, подопытный и должен: сам сделать всё, чтоб выжить. И всё узнать про планету, где якобы жить его детям…

Вот этот момент — насчёт выращивания тут, на заражённой пока планете детей — конечно, спорный… Потому что любой мужчина захочет, конечно, чтоб им было хорошо, и уж расстарается. Нет, спорный он не в этом смысле, а в том, что делать упор именно на детях, которых пока всё равно опасно рожать и выращивать здесь, и было самым… э-э… подлым моментом плана. Но, как говорится, стыд глаза не выест, а результат нужно получить. Пожертвовав, если придётся, и самим подопытным — его не жалко. Поскольку в иерархии Сообщества амазонок он занимает примерно такое же место, как занимали негры у нас в Америке до отмены рабства.

Тут я, конечно, попенял бы вашему ведомству пропаганды: глупо представлять нас, мужчин, так однобоко и примитивно. Гитлер уже пытался представить так — евреев. Как второсортных и ущербных и нравственно и физически, выродков. А наша, штатовская, пропаганда — русских. Они, дескать, все агрессивные, неадекватные, и пьяницы. А китайцы — мурашики-трудоголики. Эстонцы — тормоза. А Индусы — грязно…опые идиоты и лентяи. Годные только мелодрамы с песнями и танцами снимать. А итальянцы — любвеобильные макаронники.

Ни к чему хорошему такая политика не ведёт: презирать тех, кто живёт просто по-другому, руководствуясь своим разумом и своими традициями уклада жизни — глупо.

Но не буду сейчас втуне разбрасывать перед тобой перлы моего красноречия: то, что вдолбили с младенческих лет, не переделать никакими доводами разума! — он потихоньку постучал ей в висок кончиком указательного пальца. Пенелопа предпочла промолчать. Роджер подумал, что он и правда: зануда. Зачем ей вся эта мораль?! Она хочет лишь одного: вернуться в тёплый и уютный мирок Станции! Пора заканчивать с нотациями:

— Ладно, всё уже сделано. Понять и уже вполне добровольно исполнить ваш план мне так и так пришлось.