Шестеро вышли в путь

Мы расселись на перевернутых лодках. Патетюрин пристроился на валуне, лицом к домам, чтобы видеть, если кто-нибудь подойдет.

— Дело такое, — сказал Патетюрин. — Вы знаете, что я поехал бешеных собак бить. Действительно, стоит перед нами такая задача. Есть случаи бешенства. Но, видите ли, задача моя посложней. Бешеных собак бить — дело не очень определенное. Сегодня туда поехал, завтра в другую сторону. Собаки всюду могут беситься. Значит, всякому понятно, почему меня носит в разные стороны. А всерьез говоря, послали меня разведать насчет совсем особого дела... — Патетюрин замялся. — Дело это, видите ли, секретное.

— Народ свой, — решил Харбов. — Давай говори.

— Да, да, — согласился Патетюрин, — я просто так. Одним словом, есть некоторые сведения. Иван слышал, что Петру говорили, что Сидор видел. Толком ничего не узнаешь. Народ тут молчаливый. В общем, дошли до нас слухи, будто в здешних лесах скрывается какой-то отряд, отбившийся от белой армии. Отбились они, когда задали интервентам перцу, то есть в тысяча девятьсот двадцатом году. И будто бы шесть лет они здесь живут. Какие-то тут монахи замешаны... То, что в бывших скитах монахи остались, — это точно, это мы знаем. Так вот, будто замешаны монахи. Кое-кто из жителей им помогает. Кто охотой, кого припугнут. Отсюда советская власть далеко, защиты негде искать. Словом, будто бы живет в лесах белогвардейская часть. Где? Неизвестно. Конечно, за Водл-озером. Ближе места обжитые. Вот я и гоняю, прислушиваюсь, беседую. Поняли? (Мы кивнули головой.) Теперь подумаем: вышла компания из Носовщины, а в Калгачиху не пришла. Может быть, мы ошиблись, и они пошли на Кожпоселок. Хорошо, а кто костры жег? Останавливалось несколько человек. Видали, сколько травы намяли, насгребали листьев? Костры свежие. Ни дождь не мочил, ни звери не рылись. Что ж вы думаете, столько людей прошло, а мы о них и не слышали? Да это знаете какая новость по здешним местам!

— Значит, ты думаешь, — сказал Мисаилов, — что они между Носовщиной и Калгачихой куда-то свернули?

— Вот именно, — кивнул головой Патетюрин.

Наступали сумерки. Черной стеной вокруг озера и деревеньки поднимался лес. Тишина была мертвая. С новым чувством тревоги я вглядывался в непроницаемую стену елей. Кто знает, что там, в глубине? Может быть, и сейчас, прячась между стволами, смотрят на нас какие-то люди...

— Чай пить! — крикнула хозяйка, высунувшись в окно.

— Пошли, — сказал Патетюрин. — Завтра двинемся той же тропой обратно. Может, остались какие-нибудь следы. А здесь никому ни слова. Кто их знает, с кем они связаны...

Глава четырнадцатая

ПЕСТРАЯ ПТИЦА

Мы вышли из Калгачихи в среду рано утром. Почти два дня мы не имели никаких сведений о Катайкове и его друзьях.

На этот раз Кольке маленькому не только было разрешено, но даже прямо приказано рыскать по сторонам тропы. Мы шли медленно, вглядываясь в заросли мхов и папоротников, в нагромождение стволов и сучьев. Кое-где мох был примят, а папоротники кое-где сломаны.

Мы тщательно осматривали эти места. Разве разберешь в нагромождении веток, мхов, трав, кто прошел и прошел ли кто-нибудь... Где-то играла медведица с медвежатами. Где-то стоял лось, объедая ветки. Где-то резвились молодые волки. Не такие уж мы были лесные люди, чтобы по мельчайшим приметам распознать, что происходило в лесу.

Прошел час, два и три. Мы шли медленно, часто останавливаясь, приглядываясь к траве, к деревьям, к поваленным стволам. И вот маленький ручеек пересек тропу, и, как ни возмущался Мисаилов, мы решили полчаса отдохнуть.

Мы напились, намочили головы. Патетюрин, Мисаилов и дядька закурили. Мрачное было у нас настроение. Если бы мы хоть точно знали, что они проходили здесь! Может быть, соображения Патетюрина были правильны, но можно было предположить и другое: повел их Савкин на Кожпоселок, катаются молодожены в лодке по Кож-озеру, любуются друг на друга и думать про нас забыли.

Заговорил об этом Силкин.

— Ерундой мы занимаемся, товарищи, — сказал он, — теряем время. Надо быстро дойти до Носовщины, поспрошать хорошенько людей и двинуться на Кожпоселок. Тут мы и месяц можем проваландаться. Очень просто! Пойди обыщи леса!

Патетюрин только собрался возражать Семе, как вдруг Колька маленький вступил в ручей и зашагал по колени в воде.

— Ты куда? — крикнул Харбов. — Иди назад, лихорадку схватишь!

Колька шагал, не обращая на нас внимания. Удивленные, мы следили за ним. Из воды торчал камень. Возле него застревали сучки и листья. Образовался маленький островок. С островка, показалось мне, кто-то глядел на меня: зверек ли, птица ли — какое-то яркое, пестрое существо. К этому непонятному существу и подошел Колька маленький. Он вынул его из воды и зашагал обратно. Мы молча ждали. Все, кроме Патетюрина и дядьки, уже поняли, зачем он ходил. Пестрый попугай со стеклянными глазами принес нам верную весть об Ольге.

Мисаилов выхватил попугая из Колькиных рук. Он, видно, надеялся, что Ольга привязала к чучелу записку. Андрей понял, чего он ищет.