Шестое чувство

– Что значит… «какой-то»?

– Знакомый, что ли? – подозрительно прищурился Аниськин. – Сталкивались?

– Не то слово, – пробормотал я. – Так сталкивались, что…

– А ну колись!

– Тут это… Короче, ты помнишь нашу первую с тобой встречу? Дождь еще шел…

– На «таблетке»? Помню.

– А помнишь, за кем я следил там?

– Что ты заладил: «помнишь» да «помнишь»! Говори толком.

Я надрывно вздохнул.

– В общем… Это и был Пестрый! Толстый хмырь… все совпадает.

Врагу не пожелаешь такого взгляда, которым одарил меня Аниськин. У меня аж голова ушла в плечи от черной стыдобы.

– А… а разве я тебе не говорил о нем раньше? А мне кажется…

Да уж. Сыщики – поискать!

Глава 29

Анфан террибль

Что получается?

Пестров по своему обыкновению взял на гоп-стоп Сонечку с Вовкой? Продолжает бомбить честных и беззащитных прохожих? Очень похоже. Бедные граждане!

Выбрался, значит, джинн из своих туалетных застенков.

Вот же натура неугомонная!

Василий Кравсилович, внук политрука и сын так и не увиденного чадом папы-авторитета. Мне кажется, Пестрый пас Вовкину подругу основательно и не один день. Его «скачок» – не спонтанен. Слишком тяжелая артиллерия подключена для разведки боем. А что именно привлекло политрукового внука в сию лагуну? По-моему, это очевидно: знойный профиль будущей жертвы. У отечественных бандитов пунктик насчет потомков колен Израилевых: коли еврей – значит, обязательно при деньгах!

И наводчики не нужны: заметил томные глаза и нос горбинкой – заходи и выноси богатства несметные. Главное – на кавказцев не нарваться. Случается, что и похожи бывают. А! Значит, поэтому и следили долго – дабы убедиться в точности национальной идентификации дочки и ее родителей. Вот и еще один ровный кусочек встал в пазл.

Погромчик, стало быть, решили замутить по старой исторической традиции?

Эдакий «бордельеро» – по выражению героя «Калины красной». Если так, становятся понятными и Сонечкины фантазии про «обстоятельства непреодолимой силы»: пытается Вовку уберечь не только от душевных травм, но и физически обезопасить от повторного членовредительства!

А как же сама? Кто обезопасит ее семейство?

М-да. Что-то надо с этим делать.

Пока вижу два варианта разрешения проблемы: или менты, или Аниськин. И пока у меня в предпочтении – первый. По принципу: не знаешь, как поступить – поступай по закону. И… Аниськин до сих пор на меня дуется. Из-за Пестрого. Почему, мол, сразу все не рассказал. А я должен был? Тоже мне, Пуаро хренов…

Впрочем, если честно – надо было рассказать.

Сейчас-то это очевидно. Не то что… при первой встрече.

Сейчас стало окончательно ясно: Пестров так или иначе связан с Трафаретом – тут ошибки быть не может. Это раз. Похоже, мы все-таки видели Трафарета на «таблетке»: тип в плаще и лакированных штиблетах – это он. И это – два. Лица он нам, правда, не показал. Но это дело наживное. Покажет. И третье: менты из опорника, а там, как мы намедни узнали, у Аниськина есть корешок, так вот эти менты с корешком – по-всякому знакомы с Василием Кравсиловичем. И получше, чем я: помню их задушевный базар за родителей. Может, даже и адресок подкинут, если хорошо попросить!

А? Классно я придумал?

Поэтому… да, надо было Аниськину рассказать про Пестрого раньше. Моя вина – прав напарник. Но ведь поезд-то еще не ушел? Ничего ведь не утеряно безвозвратно?

Ситуация у нас под контролем… я надеюсь.

Поэтому… как там звали Аниськинова дружка? Мотя? Матвей?

– Слышь, Аниськин. Мне кажется, надо бы…

– Не сейчас!

Опять он мне рот затыкает.

Я уже говорил, что просто тащусь от своего нечаянного напарника? От его прекрасных деловых и душевных качеств. А какой он чуткий и деликатный! Дух порой захватывает.

И профи – редко встретишь!

Собран, деловит и… агрессивен – а как же? Мы ведь на «акцию» вышли! Грядет сложнейшая операция по… открыванию мною полустеклянной двери в здании художественной школы, проникновению внутрь объекта под прицелом, надо думать, десятка крупнокалиберных пулеметов и экстренная легализация моего подозрительного тела в высококультурной среде городской богемы от искусства. Это вообще – на грани возможного! Как же тут не поизображать Джеймса Бонда и не порычать на своего товарища на подходе к этой Фортификации всемирного зла?

А я, между прочим, для этого бездушного человека прогулял третью пару! На которой сейчас в моей родной группе – лабораторная по электротехнике. Опять придется какую-нибудь фантастику придумывать для отмазки…

– Пошел!

– Сам ты… пошел! – огрызнулся я и… открыл вожделенную дверь в оазис графической культуры.

Странно. Почему-то никто не стреляет. Надо же, как легко получилось!

Первый на объекте.

Второй, надо сказать, сейчас пойдет по своим старым связям и присоединится ко мне чуть позже, раздобыв какие-нибудь фиктивные полномочия: или следователем представится, или экспертом-криминалистом – в зависимости от того… где его не пошлют подальше старые друзья-товарищи.

Ну, что у нас тут?