Шестой океан

Наташе все здесь уже казалось чужим. Хотелось поскорее выбежать на свежий воздух, на улицу. Но так ли все это, как она думает? Может, Виктор написал Зине деловое письмо. Может, оно первое и последнее. Конечно, так оно и есть — он ведь признавался в глубокой и искренней любви к ней, Наташе! Эта мысль немного успокоила ее. Она вздохнула и спросила:

— Тебе Виктор часто пишет?

— Часто, — улыбнулась подруга. — У меня писем целая пачка накопилась. После того, как вы поссорились, он пишет только мне и, когда бывает в Москве, заходит.

— Поссорились? — удивилась Наташа и тут же спохватилась — она же выдавала себя! Чтобы успокоить подружку, она печально добавила: Получилось очень несуразно, из-за пустяка… — Потом, минуту помолчав, резко повернулась к Зине. — Покажи, пожалуйста, хоть одно письмо. Ты можешь это сделать?

Зина встряхнула черными волосами.

— А почему же нет? Могу. Пишет он красиво, от сердца…

Зина открыла чемоданчик, достала несколько разноцветных конвертов. С нарочитой гордостью в звонком голосе прочитала:

«Я полюбил тебя с первого взгляда. Я тогда уже понял: нелегко мне будет завоевать тебя. Так оно и получилось. Ты была жестокой, недоступной. Но это меня еще больше разжигало. Бурная юношеская влюбленность сменилась настоящей любовью. Я не жил, а мучился. Ты упрекала меня Наташей. Что ты, голубка! Разве можно сравнить ее с тобой. Она — обыкновенная, как и все. В ней нет ничего особенного. Я не любил ее, а только был благодарен ей за спасение…»

— Довольно! — глухо проговорила Наташа и выхватила из рук подружки письмо, исписанное ровными, аккуратно выведенными строчками. — Это ложь! Мне стыдно слушать! Если хочешь знать — мы никогда с ним не ссорились, он мне до последнего времени писал такие же письма. Пойми, Зина, так поступают… — Наташа хотела сказать «нечестные», но произнесла иное: — так поступают не совсем честные люди..

Зина отшатнулась, опустилась на кровать.

— Я тебе не верю, — с трудом проговорила она. — Покажи письма!

— У меня их не меньше, чем у тебя, Зина, — как будто жалуясь, сказала Наташа. — И тебе и мне он лгал. — Она открыла свою сумку, достала перевязанную красной лентой пачку аккуратно сложенных писем. — На, полюбуйся!..

Зина лихорадочно развернула первый попавшийся листок. Да, это была правда! Зачем он все это делал? Зачем давал клятвы и обещания? Ему хотелось насмеяться над девичьей гордостью…

— Негодяй! — сказала она тихо и отвернулась от окна.

Наступили сумерки. Небо посинело. Сюда, на двадцатый этаж, едва долетал шум автомашин и троллейбусов с улицы. Там, внизу, жил своей привычной веселой жизнью многолюдный Арбат — любимец москвичей. Зина смотрела на выступ дома, что стоял на другой стороне улицы, на каменные изваяния каких-то фигур, с давних пор застывшие возле портика. В молчании прошло несколько томительных минут.

— Тебе тяжело? — вдруг спросила Наташа, обнимая подругу за плечи. — Мне тоже. Не будем думать об этом. Вон и кофе остывает…

А себе она твердила одно: «Успокойся, Натка, возьми себя в руки. Натка, не распускай нюни…»

— Знаешь, давай-ка выпьем, Наташа, не кофе, а «Мукузани», — вдруг сказала Зина и, принужденно улыбаясь, добавила: — Есть такое грузинское вино «Мукузани».

— Я твоя гостья. Что поставишь на стол, то и хорошо.

Как все необычно в жизни: случится у тебя горе тоскуешь, терзаешься, не находишь места. Все, кажется, кончено. Но стоит пойти к друзьям, открыть перед ними душу рассказать о невыразимой боли, как сразу же становится легче, будто друзья берут на свои плечи часть тяжелой ноши.

Что-то подобное происходило и с Наташей.

Девушки сидели за столом, сначала молчаливые, задумчивые, не находя для продолжения беседы ни слов, ни чувств. Потом что-то сказала Зина, Наташа ей поддакнула — и вновь слово за слово потекла задушевная беседа.

Незаметно, исподволь они вернулись к наболевшей теме и сошлись на том, что письма Виктора нужно уничтожить, сжечь.

Так и сделали. Не долго думая, Зина зажгла газовую плитку, и через минуту, будто совершая какой-то таинственный обряд, они держали над синим трепещущим пламенем аккуратно исписанные листки. Пламя, гудя, бежало вверх по бумаге — и мгновенно таяли, исчезая, коварные строки…

Глава восьмая

Поль Арноль, прогуливаясь по Пятой авеню, заходил в магазины и пристально высматривал среди многочисленных сувениров какую-нибудь оригинальную безделушку. Он хотел сделать подарок. Кому? Конечно, Элси! Поль подолгу маячил у роскошных витрин, бравурно напевая какую-то песенку. Но пока ничего подходящего не попадалось. Диадемы, сверкающие изумрудами, золотые, тонкой работы браслеты, традиционные сережки — все это старо, банально.

Поль вышел из магазина и медленно зашагал вдоль улицы, раздумывая, куда бы еще заглянуть. В это время, скрипя тормозами, перед самым его носом остановился коричневый лимузин. Раскрылась дверца, и элегантный мужчина с круглым лицом и усиками, кивнув Полю, как давнишнему приятелю, протянул визитную карточку. Поль не успел ничего толком сообразить, как машина, с места набрав скорость, исчезла, точно ракета.