Шиноби Мрачного Рассвета

— Присаживайся, разговор будет долгим, — Хан обвел рукой безрадостный пейзаж. — Я специально выбрал это место для встречи. Открытое пространство, не замерзшее до конца болото. Прятаться негде как на поверхности, так и под ней.

— У тебя активна техника.

— Небольшая страховка. Чтобы ты не мог меня убить одним ударом. Все честно — я не могу помешать тебе убраться Хирайшином, ты не можешь меня убить раньше, чем я выпущу силу Гоби.

Подумав несколько секунд, хокаге кивнул, усевшись напротив джинчурики.

— Итак, чего ты хочешь?

— Я хочу предать.

— Предать Иву?! — бесстрастность Минато дала трещину, выдавая удивление.

— Не Иву. Всего лишь Ооноке.

— Почему?

Хан помедлил, прежде чем ответить, подкинул пару веток в костерок.

— Старик сошел с ума.

Минато молчал, ожидая продолжения. И оно последовало.

— Он продал Роши акацки.

Хокаге потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.

— Полагаю, речь идет не о деньгах?

— Нет, конечно, — усмехнулся Хан. — Цучикаге обменял четыреххвостого на новое оружие. Ну и новую молодость для себя. Нет, наоборот: молодость для себя, и оружие для Ивы. Именно в таком порядке.

— Молодость?

— Я лучше начну с начала. Когда мы получили твое заявление о невиновности в убийстве Роши, от него все отмахнулись. Честно: мало кого волновало, правда это или нет — требовался лишь повод для войны. Но я заинтересовался. Мне доводилось встречаться и с Джираей, и с Какаши. Они, конечно, сильны, но грохнуть джинчурики? Не из-за угла, а в открытом бою? Я начал потихоньку копать. И докопался.

Хан на секунду замолк, подбросил еще пару веточек в огонь, и, вздохнув, продолжил:

— Храм, найденный Уена в стране Тигра. Среди акацки нашелся тот, кто знает, как управляться с его тайнами, и акацки заплатили за четыреххвостого этим знанием. Та история с самого начала была операцией цучикаге. Ооноке вывез содержимое храма в страну Камня и подставил Коноху. Нукенины забрали биджу. Я не знаю подробностей — меня не подпускают слишком близко к этой истории. Но я видел результат — некоторые команды, не из лучших, прошли... изменение. Не знаю, что с ними сделали, но убить их теперь очень и очень сложно. Заживляют любые раны, даже дыра в сердце их не останавливает. Только вот с головой у них теперь не ладно. Ну а цучикаге закупается краской, чтобы подновлять седину в бороде и ежедневно бреет голову — волосы начали расти. И жаловаться на больную спину забывает.

Хан вновь прервался на секунду, задумчиво глядя в огонь, потом закончил:

— А оплачивается это все жизнями. И жизни шиноби подходят куда лучше бездарных. Твоя куноичи сидела в одной из тюрем, где втайне собирают пленных, предназначенных на убой. И ваших, и нукенинов. Кто под руку подвернется.

Повисло молчание.

— Чего ты хочешь от меня? — наконец, нарушил тишину хокаге.

Джинчурики поднял взгляд от огня и жестко ответил, смотря в глаза Минато:

— Ооноке должен умереть. Умереть, как и подобает каге — в бою с превосходящими силами противника. Я бы добавил «дорого продав свою жизнь», но на это ты не согласишься. Я действую не один, Минато, за мной стоят некоторые кланы. Те, кто считает, что цучикаге совершил ошибку, расставшись с одним из биджу. Те, кто считает его предателем, и те, для кого оружие, работающее на чужих жизнях — медленный яд, отравляющий нашу какурезато. Но у нас нет большинства и нет железных доказательств. А Ооноке пользуется поддержкой даже среди тех, кто знает о его делишках. Некоторые считают, что он поступил правильно, получив возможность превращать слабосилков в стоящих бойцов, пожертвовав одним могущественным шиноби, толку от которого вне открытой войны и нет. А кто-то просто тоже надеется омолодиться. Если мы вступим в открытое противостояние, деревню ждет раскол. Мы не хотим того, что было с Туманом. Мы сдадим тебе Ооноке и логово, в котором ведутся работы по этой теме. Уничтожь их, и Камень признает поражение, завершив войну. Это мы гарантируем. Пусть поражение, но не гражданская война.

Огонь потрескивал, доедая последние деревяшки — припасенное джинчурики топливо закончилось. Хокаге молчал. Молчал долго. А потом отменил режим сеннина.

— Из тебя хреновый политик, Хан. Просто отвратительный.

Джинчурики нахмурился, вперив в хокаге напряженный взгляд. Но смолчал. А тот меж тем продолжил:

— Знаешь, что я должен сделать, если принимать на веру сказанное тобой? Для начала на все согласиться. Убедить тебя, что мы договорились. Затем получить информацию по Ооноке. Ты ведь раскроешь какое-нибудь место, где его можно будет подловить, не связываясь с гарнизоном Ивы, верно? А потом... Потом, Хан, я должен был бы поднять свою агентуру в стране Камня и сдать тебя цучикаге со всеми потрохами.

Хан дернулся, но сумел сдержать себя, слушая дальше.

— Гражданская война в стане врага. Да что может быть лучше? Вы воюете сами с собой, истощая силы без малейшей угрозы для моих людей. Максимум результата, при минимуме усилий. Мне останется только выбрать момент и добить выживших. Даже если Коноха не справится одна, тройственный союз раздавит ослабленную Иву.