Шиноби Мрачного Рассвета

Хмыкнув, Юна распахнула дверь, входя в дом.

Какие глупости все эти техники. Ручная пушка даст фору любому ниндзюцу. Конечно, в открытом бою она не помощник, но будь ты хоть трижды молнией, попробуй на пороге собственного дома увернуться от пули, пущенной в затылок с сотни-другой метров.

— Юна? — раздался голос Шисуи из гостиной.

— Да, они-сан?

— Зайди, пожалуйста.

— Братик, я вся вымокла, сейч...

— Зайди.

Куноичи недоуменно нахмурилась. Старший брат в ней души не чаял, и даже сильно постаравшись, она не могла припомнить резкости с его стороны. Но сейчас тон Шисуи звучал командно, не допуская неповиновения. Она умудрилась в чем-то проштрафиться, слишком занятая последними событиями? Терзаемая дурными предчувствиями, Юна прошла в комнату.

Как всегда, входя в гостиную, куноичи на мгновение вспомнила родителей. За годы, прошедшие с их гибели, здесь ничего не изменилось. Даже тома в потемневших от времени книжных шкафах стояли в том же порядке, что и в тот день. Когда-то, еще будучи сопливой ученицей академии, она пыталась тихо бунтовать против брата, устраивая здесь маленький, незаметный бардак. Переставленные книги, чуть не так развернутые безделушки на полке... Шисуи молча возвращал все на место, не делая замечаний, пока ей не надоело.

Кресла тоже неизменно оставались на своих местах. Два монумента прошлого, из столь же темного дерева, что и книжные шкафы. Большое, в котором вечерами любил сидеть отец, и поменьше, стоявшее напротив — кресло матери.

Вопреки обыкновению, брат не поспешил переодеться в цивильное, вернувшись домой. Занявший отцовское место, шиноби сидел в полном обмундировании, включая жилет. Из-за плеча высовывалась рукоять вакидзаси. Только маска АНБУ оказалась небрежно брошена на столик, разделявший кресла.

— Садись, — не глядя на сестру, Шисуи кивком указал место напротив себя.

Осознавшая, что дело серьезное, Юна повиновалась, молча сев и вопросительно взглянув на брата. Но тот по-прежнему смотрел в стол.

— Ты ведь не работала с Инузука, так? — спросил Шисуи и, не дожидаясь ответа, тут же продолжил: — Многие знают, насколько хорош нюх нинкена, но не все представляют, насколько плотна связь человека и пса. Сколь много тот может рассказать умеющему слушать.

Шисуи наконец поднял голову, и взглянув в его глаза, Юна почувствовала, как сердце пропустило удар. В ушах зашумело. Этого не могло быть.

— К примеру, даже потеряв след на людных улицах, нинкен может объяснить своему напарнику, что от пары шиноби рядом хоть и очень слабо, но тянет запахом беглеца. Так, словно они частенько с тем где-то видятся. Скажем, в квартале клана, члены которого могут узнать в лицо почти чужого человека с доброй сотни метров. Учиха хоть и многочисленны, но лишь по меркам шиноби. Дать нинкену возможность проверить всех, с кем мы с Итачи обычно контактируем было не слишком сложно, Юна.

Куноичи сидела, помертвев, чувствуя как пальцы проминают дерево подлокотников, понимая, что с головой выдает себя.

Угроза раскрытия никогда не воспринималась Юной всерьез. Умом она, конечно, понимала: в затеянной игре все может пойти не так. Но где-то в глубине души куноичи никогда не верила, что это действительно произойдет. Нет, только не с ней. И сейчас, застигнутая врасплох, она могла только молиться. Пока Шисуи не задал главный вопрос, пока намеки остались лишь намеками, еще оставался шанс. На чудо, на невообразимую удачу, на вмешательство ками...

Но боги остались глухи.

— Зачем ты это сделала, Юна? Зачем убила Яманака-сана?

На мгновение в глазах потемнело, а потом из куноичи словно вынули стержень. Обмякнув в кресле и отведя взгляд, она тихо ответила:

— Да какая теперь разница... Делай, что должен.

Шисуи отозвался не сразу. А когда заговорил, голос его звучал глухо и так же тихо.

— Я надеялся ошибиться. Зачем? Ну зачем, Юна? Ответь. Тебе все равно придется это сделать... Так или иначе. Что тебе сделал Иноичи, чтобы заслужить смерть?

— Ничего, — по-прежнему не глядя на брата, Юна вяло пожала плечами, — он просто мог слишком много узнать...

Куноичи вдруг вспомнила давние уроки в академии. Уроки, по которым не проводилось зачетов и не ставилось оценок. Сейчас? Пока Шисуи в раздрае, пока нет рядом ирьенина. Она ведь и правда все расскажет. А потом тихо исчезнет в застенках АНБУ. Так чего ждать?

Юна прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Главное — не бояться, так говорил тот старый учитель. Смерть ждет всех, и нелепо страшиться неизбежного.

Но убедить себя в этой истине куноичи не успела.

— Значит, ты продалась Акацки, — в голосе Шисуи прорезалась брезгливость. — Чем убийцы твоих друзей смогли тебя купить?

— Что?! К-как Акацки? — Юна выпрямилась в кресле, растерянно уставившись на брата. — При чем тут Акацки?!

— Перед смертью Иноичи работал только с одним пленником — шпионом Акацки. Шпионом, которого больше никому не удавалось разговорить.

— Я... я не знала, — Юна схватилась за голову, — не может быть...

— Ты не знала, на кого работаешь? — к брезгливости в голосе Шисуи добавилось удивление.

— Они не говорили, я думала Ива или Кумо...