Шипка

— Умирают раненые, срочно нужна вода. Найдутся ли среди вас охотники? — Это спрашивает ротный Бородин, только что подошедший к группе своих подчиненных, притаившихся за высокими горячими камнями под засохшими ветками темного бука. Подпоручик бледен, у него тоже кровоточат губы, и с трудом срываются слова. Он угрюмо смотрит на солдат и ждет ответа.

— Раз надо, ваше благородие, пойдем, — чуть слышно отвечает Неболюбов. посматривая на Шелонина. Он не называет его: а вдруг Иван по какой-то причине не пожелает идти?

— Пойдем, — глухо отзывается тот, посматривая на далекий спасительный источник.

— А как тут без нас? — пытается шутить Егор. — Дело-то будет? Без меня да без Ивана сумеете одолеть турку?

Бородин понимает шутку.

— Одолеем, — улыбается он через силу. — Турки что-то притихли.

— Потрепали мы им черные кудри, надо же причесаться! — не унимается Егор.

— Причешутся и снова начнут, сил у Сулеймана еще много, — обеспокоенно проговорил Бородин, не отрывая взгляда от высот и полян, усыпанных турками.

— Дайте им знать, ваше благородие, что рядовому Неболю-бову не терпится испробовать свой новый штык на новом ружье.

— Хорошо. Ну, с богом, ребята. Будьте осторожны, приноровитесь, как лучше двигаться, берегите себя и воду, — напутствовал Бородин подчиненных.

— Постараемся, ваше благородие, — на правах старшего отвечает Неболюбов. — Пошли, Ваня. Может, мы еще туркам понравимся, может, встретят они нас хлебом-солью да студеной водой, а может, и рюмочку поднесут!

— Турки не пьют водку, им аллах запретил, — замечает кто-то вполне серьезным тоном.

— А они пусть не пьют, — отвечает Егор, — Пусть они для нас с Иваном приберегут.

Егор и Иван обвешались своими и чужими манерками и стали спускаться с горы, провожаемые сочувственными взглядами с ложементов. Огненный шар излучал такие лучи, что, казалось, они прожигают насквозь. Тени от редких деревьев не мешали солнцу накалять каменистую тропу, и она жгла через потертые подошвы солдатских сапог. Манерки быстро раскалились и тоже жглп тело со всех сторон. Не прошли опи и сотни шагов, как защелкали, запели пули.

— Ложись! — скомандовал Егор.

Они прилегли за большой серый камень и осмотрелись. К явному неудовольствию заключили, что турки находятся и справа, и слева, и впереди: притаились на выгодных позициях и расстреливают из своих дальнобойных ружей.

— Ваня, — сказал Неболюбов, быстро оценив обстановку.—

Видишь вон то дерево? А за ним еще одно? Так вот, мы перебежками. Пробежим по одному, упадем, передохнем — и дальше. Авось и добежим до ущелья. Бог не выдаст, свинья не съест!

— Понял тебя, Егор.

— Й пошел, Иван! — крикнул Неболюбов и, немного пригнувшись, стремительно побежал вперед. Рой пуль зажужжал над его головой, но Егор не замедлил свой бег и плюхнулся на землю у самого дерева. Вслед за ним побежал и Шелонин, и тоже услышал, как надсадно поют пули, как с легким треском ударяются они о камень.

Так добежали они до второго, третьего и четвертого дерева. И чем ближе оказывались у источника, тем больше встречали трупов — стрелков, артиллеристов, ополченцев.

— Вчера ходили за водой, пахнет сильно, — пояснил Егор, принюхиваясь и морщась.

Было видно, что и их турки давно взяли на мушку. Почему же выстрелы оказались такими неметкими? «Перебежки спасают, — ответил на свой вопрос Егор, — не научились стрелять но бегущим!»

У источника трупы громоздились уже грудами. Егор и Иван, прикрываясь телами, ползли вперед, прислушиваясь к тому, как где-то поблизости зовуще журчит вода. Они не желали больше слушать свист пуль и дикие крики турок на высоте справа: приятнейшее бульканье воды заглушало все. Шелонину даже почудилось, что вода издает удивительно сладкий и аппетитный запах и что вряд ли можно найти на земле что-то похожее на воду. Он прыгнул к источнику и приложился губами к тонкой, прозрачной и холодной струйке. Пил долго и отступил лишь тогда, когда вспомнил про Егора. Он уступил ему свое место, а потом опять приник к струйке, с ужасом думая, что ему никогда не напиться, что для утоления его жажды не хватит источника с такой неторопливой и тонкой струей. Они набирали манерки и пили, пили и подставляли все новые и новые посудины под прохладную струйку. А наполнив водой последнюю, снова принялись пить, сознавая, что вряд ли так скоро и так хорошо им удастся утолить свою ненасытную жажду.

Обратный путь обещал быть еще опасней и трудней: в гору, с наполненными манерками Приходилось думать не только о том, чтобы уберечь себя от турецких пуль, но и о том, чтобы спасти воду, каждый глоток которой так дорог на вершине.

Первым побежал Шелонин и благополучно дотянулся до темнокожего бука. Удачно совершил перебежку Неболюбов. За деревом они увидели новые трупы: ополченца и двух солдат. Значит, те шли следом, и их поход не был таким удачным. Шелонин пробежал еще шагов сто, а через две-три минуты его догнал Егор.

— Посмотри, Ваня, что там у меня на спине, — попросил он. — Или ранили, или разбили манерку, никак не пойму!

Шелонин обнаружил две продырявленные посудины, из которых выливались последние капли.