Шипы и розы

Мамед сказал: «Сейчас, друзья,Могу вам дать урокСтрельбы отличной из ружья…»И важно взвел курок«Бах!» — и промазал наш Мамед,

Но, не смутясь, сказал:«Вот так стреляет мой сосед, —Я точно показал…»Опять прицел спешит он взять —Два промаха подряд!

«Вот так, — сказал, — стреляет зять,А так — мой друг Мурад…»Лишь на четвертый раз попалИ говорит: «Друзья!Вот так — в середку, наповал —

Стреляю только я!»…Из азербайджанского народного творчества

Марк Твен

УКРОЩЕНИЕ ВЕЛОСИПЕДА

Подумав хорошенько, я решил, что справлюсь с этим делом. Тогда я пошел и купил бутыль свинцовой примочки и велосипед. Домой меня провожал инструктор, чтобы преподать мне начальные сведения. Мы уединились на заднем дворе и принялись за дело.

Велосипеду меня был не вполне взрослый, а так, жеребеночек, дюймов пятидесяти, с педалями, укороченными до сорока восьми дюймов, и резвый, как полагается жеребенку. Инструктор кратко описал его достоинства, потом сел ему на спину и проехался немножко, чтобы показать, как это просто делается. Он сказал, что труднее всего, пожалуй, выучиться соскакивать, так что это мы оставим напоследок. Однако он ошибся. К его изумлению и радости, обнаружилось, что ему нужно только посадить меня и отойти в сторонку, а соскочу я сам. Я соскочил с невиданной быстротой, несмотря на полное отсутствие опыта. Он стал с правой стороны, подтолкнул машину — и вдруг все мы оказались на земле: внизу он, на нем я, а сверху машина.

Осмотрели машину — она нисколько не пострадала. Это было почти невероятно. Однако инструктор уверил меня, что так оно и есть, и действительно осмотр подтвердил его слова. Из этого я должен был, между прочим, понять, какой изумительной прочности вещь мне удалось приобрести. Мы приложили к синякам свинцовую примочку и начали снова. Инструктор на этот раз стал с левой стороны, а я свалился на правую, так что результат получился тот же самый. Машина осталась невредима. Мы еще раз примочили синяки и начали снова. На этот раз инструктор занял безопасную позицию — сзади велосипеда, но, не знаю уж, каким образом, я опять на него свалился.

Он не мог прийти в себя от восторга и сказал, что это прямо-таки сверхъестественно: на машине не было ни царапинки, она даже не расшаталась. Примачивая ушибы, я сказал, что это поразительно, а он ответил, что когда я хорошенько разберусь в конструкции велосипеда, то пойму, что его может покалечить разве только динамит. Потом он, хромая, занял свое место, и мы начали снова.

На этот раз инструктор выбрал место в сторонке и подозвал моего человека подталкивать машину сзади. Мы тронулись с места замечательно быстро, тут же наехали на кирпич, я перелетел через руль, свалился головой вниз — инструктору на спину — и увидел, что машина порхает в воздухе, застилая от меня солнце. Хорошо, что машина упала на нас: это смягчило удар, и она осталась цела.

Через пять дней меня повезли в больницу; там я застал инструктора, показалось, что он уже поправляется. Не прошло и недели, как я был совсем здоров. Это оттого, что я всегда соблюдал осторожность и соскакивал на что-нибудь мягкое. Некоторые рекомендуют перину, а по-моему инструктор удобнее.

Наконец инструктор выписался из больницы и привел с собой четырех ассистентов. Мысль была неплохая. Они вчетвером держали изящную машину, покуда я взбирался на седло, потом строились колонной и маршировали по обеим сторонам, а инструктор подталкивал меня сзади; в финале участвовала вся команда.