Шипы и розы

И это было всё? Кучка слов о письмах сострадания и лекарствах от скуки? И надо было столько часов терять, ожидая эту глупую девицу? Ясно же было с первого раза, что ничего толкового она не принесёт. И Тим тяжело вздохнул.

– Что не так, сэр? – ласково поинтересовалась Ева и сделала несколько шажков в направлении Андервуда. – Что-то не понятно? Если вы что-то не поняли, давайтесь я ещё раз к Хизер сбегаю.

– Стой! – Тим вытянул руку вперёд, как будто хотел схватить девушку за передник и не дать ей удрать. – Хватит на сегодня.

– Так вы всё поняли, – с облегчением выдала Ева.

– Сегодня я понял лишь одно: я слишком долго не был дома... Ладно, ступай. Если узнаешь от Хизер ещё что-то, сразу сообщи. Да и просто, если что понадобится, заглядывай. Помни, Ева, ты мне как сестра, а своих сестёр я никому не позволю обидеть и всегда защищу. Клянусь!

– Ох, сэр, – мечтательно проворковала Ева и сложила губки бантиком.

Тим понял намёк. Твёрдо будучи уверенным, что это в последний раз, подался вперёд, взял девушку за руку, потянул к себе, коснулся губами её губ и вскоре ощутил на своих сладковатый ягодный привкус. Хитрющая девчонка половину отведённого ей времени провела за прихорашиваниями и раздумьями, каким соком промочить губы: из земляники или из жимолости.

– Прошу нас простить.

Внезапно сказанное резануло слух сильнее, чем если бы выстрелило снятое со стены ружьё. Ева тут же отпрыгнула от Андервуда и лицом стала белее мела. Отвернулась в сторону окна и затеребила в руках передник. Сам Тим неторопливо встал, одёрнул на себе пиджак, пригладил волосы и наконец повернулся к дверям, в которых должна была стоять та самая, кого вдруг угораздило пройти мимо, из любопытства заглянуть в комнату и не удержаться с извинениями не к месту. Увиденное обдало Тима ледяной волной: мачеха стояла в дверях не одна. Рядом с ней топтался дворецкий Джонатан. Усач был настолько потрясён увиденным, что достал из нагрудного кармана жилета монокль и вставил его в глаз. 

– Прошу простить, – повторила Малеста. – Мы с Джонатаном лишь хотели разобрать старые газеты и не собирались вам мешать. Идёмте, Джонатан.

Как и в прошлый день, вместо триумфальной ухмылки на лице Тима царила растерянность.

– Постойте! – вырвалось у него. – Это совсем не то, что вы подумали.

Малеста вопросительно посмотрела на пасынка.

– Вы не можете знать, что я подумала.

– Вы подумали, а как же Лиззи, разве я не прав?

Теперь пришла очередь Малесты растеряться. Из четверых собравшихся эти двое прекрасно понимали друг друга без слов, и лишь дворецкий и горничная стояли с непонимающим видом и глупо хлопали ресницами.

– Полагаю, этот случай заставит вас задуматься об искренности ваших чувств, – холодным тоном ответила мачеха.

– Так я ведь говорю, вы всё не так поняли. Ева... – Тим обхватил девчонку за талию, притянул к себе и чмокнул в щёчку. – Ева мне как сестра. Мне все слуги в этом доме как родные! Многих я знал ещё ребёнком, других узнал только сейчас, но каждый из них мне дорог! И я намерен сегодня всех-всех осчастливить не только монетами и купюрами в знак их верной службы, но и исключительно братскими поцелуями!

– Горничная, которую мы наняли на работу осенью, вам дорога? – недоуменно спросил дворецкий. – Вы её имя-то узнали только сегодня. 

– И что? Не будьте занудой, Джонатан. Мы все здесь – одна семья, разве нет? И вы мне как родной, ведь я вас знаю уже столько лет! Позвольте-ка.

Оттолкнув от себя Еву, Тим шагнул к мало что соображающему дворецкому, обхватил его лицо руками и, крепко зажмурив глаза, вперился губами прямо в колючие усики. На душе стало мерзко...

– Вот. – Тим отпрянул от ошарашенного Джонатана, боявшегося не то чтобы вытащить из глаза запотевшее стекло, но даже икнуть от удивления, и повернулся к Малесте. Облизнул губы и сладко промурлыкал: – Теперь ваша очередь, матушка. Вам-то сам бог велел быть мне роднее всех в этом доме. 

Глава 7. Горлица

– Оставьте нас, – ледяным тоном распорядилась Малеста. 

Сказанное предназначалось дворецкому и горничной, и они поспешили исчезнуть, чтобы не накликать ещё большей беды, чем та, которая замаячила, стоило хозяйке Девонсайда наморщить лоб. Особенно торопилась ускользнуть из гостиной Ева: в меру недалёкая, она тем не менее хорошо понимала, что в случае чего хозяева церемониться не станут и скорее выставят прислугу во всём виноватой, чем сами признаются в грешке.

– А теперь давайте ещё раз и без сказок о Лиззи и прочих девицах, – отрезала Малеста, когда в комнате кроме неё и Тима больше никого не осталось. – Зачем вы приехали?

Мачеха сильно волновалась – Тим это видел. Иначе к чему дрожал голос и пальцы нервно теребили край тесьмы на платье?

По окнам начал барабанить дождь. С час назад превратившийся в лёгкую морось, он вдруг решил снова разогнаться, и в гостиной резко стемнело, ведь туч на небе прибавилось, а зажженных свечей оказалось недостаточно, чтобы разогнать воцаривший в доме полумрак.

– Причину приезда я озвучил ещё вчера.