Широки врата

— Сейчас я боюсь выходить на улицу, потому что они распространили мою фотографию. Дважды они арестовывали людей, у которых я гостила, и это самое ужасное для меня. Я не знаю, что делать. Я несу смерть, где я иду.

«Труди, — серьёзно спросил он, — что вы действительно всё знаете о Монке?»

— Ланни, вы подозреваете его? Он один из наших самых преданных товарищей. Он морской инженер, квалифицированный человек, и в партии он с молодости.

— Как могло случиться, что нацисты щадили его так долго?

— Он ушел в подполье, как мы все сделали. Поверьте мне, я долго и напряжённо думала, кого послать к вам. Моряку легче попасть за границу, чем женщине. Я уверена, что если бы он вас предал, то сделал бы это сразу. Гестапо тоже не стало бы ждать. Они никогда бы не пустили вы вас в Германию передавать большие суммы денег подполью, если бы у них было бы малейшее подозрение.

— Вы знаете, людей, известных Монку, которые до сих пор на свободе и работают на дело?

Она думала какое-то время. — «Да, знаю. По крайней мере, я так думаю. Но никогда не нельзя быть уверенным. Это самое ужасное в нашей теперешней жизни. Вы идете к другу, надеясь найти убежище на ночь, и боитесь открыть дверь, потому что там может быть человек в форме. Бесполезно пытаться бежать. Он будет стрелять вам в ноги, чтобы потом заставить вас говорить».

«Ну, Труди, — сказал он, — я и не знаю, что посоветовать. Если вы не можете больше работать, я готов помочь вам выехать».

— Но, я не могу покинуть товарищей! Многие из них в такой ужасной беде! Мы все взяли на себя обязательство продолжать работать.

— Да, но возможно издавать и печатать газету во Франции или в Голландии и тайком переправлять копии через границу. Я бы мог помочь вам с этим, и по-прежнему держать в секрете своё участие и продолжать зарабатывать деньги.

— Об этом надо подумать, но там, где я сейчас живу, глава семьи старый печатник, и он думает, что сможет купить ручной пресс, так что мы сможем продолжить работу.

«Ладно», — ответил он. — «Если вы этого хотите, вот пять тысяч марок. Я принял меры предосторожности и купил их в Нью-Йорке и в Лондоне, так что их нельзя проследить». Он прятал драгоценную пачку в своей машине пока был в Германии, и на пути на эту встречу он её вынул. Теперь он положил пачку в её руки.

«Я не знаю, могу ли принять деньги», — возразила она. — «Я не уверена, что смогу их эффективно использовать при такой жизни».

«Забудьте об этом», — ответил он. — «Вы должны жить в любом случае, и ваши друзья тоже. А что я могу сделать лучше с деньгами Геринга?»

IX

Встречи с Труди Шульц были малочисленными, но дорогостоящими. Ланни не планировал новой встречи с ней в этот свой приезд в Германию. Поэтому он пытался обдумать все вопросы, которые нужно задать, и действия, которые он должен предпринять. Он не спрашивал о деталях ее работы или об именах тех, кто был захвачен фашистами. Он помнил многих, кого он встречал в старину, и ему было интересно узнать об их судьбах, но он воздержался от вопросов. Она спросила, знает ли его жена о его деятельности, и он ответил отрицательно. Он защищал Ирму, как мог. Она была тем, во что превратило её окружение, и она была еще слишком молода. Он сказал своему законспирированному товарищу, что собирается вернуться в Нью-Йорк, и дал ей свой тамошний адрес. Кроме того, они договорились о кодовых словах, представлявших имена художников, чтобы она могла сообщать ему о своих потребностях в печатных станках, или бумаге, или в чём-нибудь ещё. Ланни однажды привез на выставку в Германии фургон, груженный работами Марселя, и он может повторить трюк, скрыв довольно много чего под ста картинами!

Наконец она сказала: «Я боюсь ехать на метро и передвигаться пешком на большие расстояния, поэтому высадите меня в районе Шёнеберг, где я сейчас живу».

Он поехал по ее указаниям, и когда она была готова выйти, он сказал: «Вы знаете, я не хочу знать, где вы живете, но мне не хочется отпускать вас на авось, не зная, что может случиться. Давайте я провезу вас около вашего дома, а вы посмотрите?».

Она показала ему свой квартал, похожий на все другие, как во всех современных столицах. Едва они заехали в него, она поймала его за руку и прошептала: «Перед домом два автомобиля. Разворачивайтесь!»

Он увидел стоящие на его пути автомобили и знал, что они могли бы быстро догнать его, пока он разворачивался бы на не очень широкой улице. «Сидеть тихо!» — скомандовал он. — «Опуститься на сиденье! Положите голову на мое плечо!» Он сел немного вперед, так, чтобы скрыть ее лицо, но не факт, что скрыл.