Широкий Дол

– Да, безусловно, – сказал он, и голос его звучал холодно. – Для вас, полагаю, это будет весьма выгодная сделка. Как вы предпочитаете получить деньги: непосредственно или через ваших лондонских банкиров?

– Если можно, этим займутся наши лондонские юристы, – сказала я. – У вас ведь есть их адрес?

Дальше мы ехали молча; двуколка грохотала по замерзшей дороге, освещенной желтым зимним солнцем, очень ярким, но все же способным хоть немного согреть этот ледяной день.

– Мне было очень приятно иметь с вами дело, миссис МакЭндрю, – любезно, но сухо заметил мистер Льюэлин, когда мы въехали на конюшенный двор. – В дом я, пожалуй, больше заходить не стану и прямо сейчас, как только будут готовы мои лошади, поеду обратно.

Он принес из своей кареты два договора и подал их мне. Соррел нежно пощипывал губами мои пальцы, совершенно заледеневшие в кожаных перчатках, и я ласково погладила его по рыжеватой морде.

Затем, протянув на прощанье руку мистеру Льюэлину, я вежливо его поблагодарила:

– Спасибо, что приехали. Всего вам доброго. Счастливого пути.

Он уселся в карету; лакей свернул и поднял ступеньки, захлопнул дверцу и вскочил на свое место позади. Холодно же ему будет там ехать, подумала я, до самого Лондона в одной ливрее! Я помахала мистеру Льюэлину, и карета покатила прочь.

День был холодный, но на душе у меня было еще холоднее из-за того, как внезапно переменился ко мне этот мистер Льюэлин, совершенно незнакомый мне человек. Я чувствовала, что он презирает меня за мое отношение к общинной земле, за мое предательство тех неформальных связей, что издавна существовали между хозяевами поместья и беднейшими из бедняков, за мое намерение разрушить легкую плодородную красоту Широкого Дола. Меня передернуло, как от озноба, но карета мистера Льюэлина была уже далеко, и я посмотрела в сторону дома. У входа в западное крыло стояла Селия и внимательно на меня смотрела. Она была, как всегда, в черном и казалась очень тоненькой, хрупкой и испуганной.

– Кто был этот джентльмен? – спросила она. – Почему ты не пригласила его в дом?

– Просто купец, – непринужденным тоном ответила я и, сунув вожжи кому-то из конюхов, обняла Селию за талию и буквально втащила ее в дом. – Что ж ты раздетая стоишь на крыльце в мороз! Пойдем-ка в гостиную и погреемся у огня.

– Что ему было нужно? – упорно продолжала спрашивать она. Я стянула с рук перчатки, сняла капор и накидку, позвонила, чтобы принесли кофе, и только тогда ответила ей:

– Ничего особенного. Он хочет купить наш молодой лес. – И это была почти правда, притом вполне убедительная. – Вот мне и пришлось ехать с ним на холм. Господи, как же там было холодно!

– Вы уже хотите продать этот лес? – удивилась Селия. – Но ведь он еще совсем не готов к вырубке!

– А мы его пока и не продаем, – сказала я. – Просто этот торговец пиломатериалами готов предложить гарантированную цену заранее, задолго до вырубки. Этот лес действительно растет очень хорошо, и деревья вскоре будут вполне готовы для рубки. Ты же, наверное, несколько лет на том холме не была и просто не представляешь, как сейчас выглядит этот молодой лесок.

– Да, это правда, – согласилась Селия, принимая упрек. – Я не так часто езжу по холмам. И, конечно, не так хорошо понимаю эту землю, как ты, Беатрис.

– Да и зачем тебе по холмам-то ездить, – довольно резко заметила я и улыбнулась Страйду, который принес кофе. Я попросила его налить мне, взяла чашку и встала с ней у самого огня: я все еще чувствовала озноб. – Ты поистине безупречно управляешь кухней. Кстати, что у нас на обед?

– Суп из дичи, оленина и еще кое-что, – туманно сообщила Селия. – Скажи, Беатрис, когда Джон вернется домой?

Столь неожиданный вопрос застал меня врасплох. Я резко повернулась и посмотрела на нее. Она сидела на подоконнике, но в руках у нее не было ни штопки, ни вышивания, и глаза смотрели зорко – она прямо-таки всматривалась в мое лицо, да и разум ее тоже явно не дремал. Чувствовалось, что она пытается отыскать выход из той непостижимой ситуации, в которой оказалась.

– Когда он окончательно поправится, – твердо сказала я. – Мне не под силу выносить такие сцены, какие он тут устраивал.

Селия побледнела, явно вспомнив недавние события; глаза ее сами уткнулись в то место, где лежал Джон, пронзительными воплями умоляя ее о помощи.

– Господь этого не допустит, – прошептала она. – Но если бы я знала, что с ним будут так обращаться, я бы ни за что не поддержала твоей идеи насчет этой лечебницы.

– Естественно! – не слишком приятным тоном сказала я. – Зато у меня – как только они уложили его в карету и он там мирно уснул – не осталось никаких сомнений в том, что я поступила правильно. Единственное, что нам оставалось, это предоставить Джона заботам врачей. И потом, таково было, в конце концов, его собственное желание. Ведь Джон сам сказал, что готов поехать в Бристоль, не так ли?

Селия кивнула, но я заметила в ее глазах тень сомнения. Впрочем, я больше не желала слушать ее возражений.