Шишкин и Суворов

Галя Чавлюк, про которую учителя говорили, что «девочка оформилась», не слышала историчку. Влюбчивая от природы, она всегда вгоняла в краску мужественную половину взрослого человечества и для этого становилась в первый ряд. И в этот раз ее пушистые ресницы и белобрысая челка разили наповал очередную жертву, теперь уже столичного масштаба.

– Ой, вы такой ученый… – чуть нараспев выдохнула Галя и обмахнула археолога роковыми ресницами. – А Мангазея – это серьезно?

Ученый смущенно кашлянул, не открывая рта, затем растерянно поправил лысину и стал смотреть на верную и спасительную указку.

– Профессор, – с мольбой в голосе призвала учительница, – давайте уже приступим!

Профессор сразу, без раскачки, начал лекцию и, словно фехтовальщик рапиру, стал нацеливать длинную палку то на один, то на другой предмет на столах. Сначала он заметно нервничал, но постепенно вдохновение стало распалять его все больше и больше. В итоге он отставил указку в сторону и, страстно воткнув указательный палец в воздух, проговорил:

– Мангазея златокипящая, так называли наши далекие предки этот таинственный и богатый город! Заполярная Тортуга[2]! Здесь собирались «веселые людишки» со всей Руси великой – разбойники, беглые каторжники, кабальные крестьяне, вольные казаки, все те, кто искал свободы, счастья и богатства, разумеется. Город рос, торговля ширилась, а потом вдруг все исчезло…

– А что, если по рукам?! Извините, профессор, это я не вам… – историчка вежливо улыбнулась археологу и опять повернулась к классу. – Шишкин, не трогай экспонаты!

Шишкин стоял в стороне и вертел в руках бронзовую пластинку овальной формы с дыркой посередине.

– О! – оживился профессор и подошел к нему. – А это удивительный артефакт, бронзовый глаз шамана[3]

. Дело в том, что до прихода стрельцов и власти Москвы в Мангазее не было церквей или других ритуальных сооружений, и в вопросах культа и семейных обрядов местные жители иногда даже обращались к шаманам. По преданию, мангазейский шаман, пользуясь этим глазом, мог видеть, что случилось на самом деле, и поэтому никто не осмеливался ему врать, а по одной из легенд он даже мог отправиться в прошлое и предотвратить злодеяние или катастрофу. То есть он мог менять настоящее из прошлого, но, безусловно, это всего лишь миф, не более…

– А он и влюбленные пары регистрировал? – Галя Чавлюк опять появилась в опасной близости к профессору. Она плотно держала его под пушистым прицелом, и ученый неуверенно отодвинулся, избегая томного взгляда.

– Что? – переспросил маститый служитель науки.

– Он венчал влюбленных? Как в церкви? – мечтательно проговорила наша одноклассница.

– Чавлюк, – одернула историчка влюбчивую Галю, – это дурацкий вопрос, я тебе потом объясню!

Дело происходило, как мы помним, в спортзале нашей школы, который директор, Хурсенко Павел Васильевич, милостиво предоставил под временную экспозицию находок археологической экспедиции. И во время урока он сам тихонечко вошел и встал в стороне, время от времени кивая седой головой.

– Действительно, ребята, – Хурся подошел к ученикам с назидательной речью, – нет бы поблагодарить ученых, знаменитых, между прочим, за интересный рассказ по истории родного края, а ты, Шишкин, например, руками лезешь! И ты, Чавлюк, ставишь ученого своими вопросами в неловкое положение!

Галя еще раз обожгла профессора прожекторами голубых и распахнутых настежь глаз, да так, что он аж зашатался. А затем повернулась к директору.

– Ах, Павел Васильевич, – сказала она с придыханием. – Ничего вы не понимаете! А вот у меня на свадьбе обязательно будет шаман!

Генка стоял, слушал и смотрел в сторону. Что ему Чавлючка со своими влюбленностями или ученый с Мангазеей! Все не заладилось у него в этот день, и чего еще ожидать, было уже и не понятно. Поэтому он решил, что хуже быть точно не должно, тем более что оставался только один урок – география. Ну, не могут же одному и тому же ученику в один день на всех уроках двойки ставить или отчитывать! Так даже в кино не бывает!

Сапог и валенок

Поэтому на географию он пришел полностью закаленный плохими отметками и с совсем другим настроением. Учебное занятие началось, как обычно, скучным шелестом карт, которые развешивала географиня, и шушуканьем учеников по всем рядам. Генка сидел на месте и крутился волчком от нетерпения, ожидая меня.

Я, наконец, вернулся из медпункта, куда надо было отдать справку и показать горло врачихе. Она залезала туда железной линейкой, попросила сказать «А!» и поругала меня за больной зуб. Теперь же я уселся с Генкой бок о бок, и его распирали впечатления. Он сразу придвинулся ко мне.

– Там золото прямо булькает, в этой Мангазее, так профессор очкастый говорил – шкварчит, как на сковородке! – Мой приятель смотрел на меня выпученными для убедительности глазами и руками показывал, как шкварчит золото.