Шиза

– Иронизируете? Нет, конечно. Я вообще не понимаю, с какой целью он меня похитил, – почти справившись со смущением, продолжала Лидия Самсоновна. – Как бы это сказать… Я его не привлекала, он ко мне… не приставал. Две другие были, как мне кажется, помоложе и пофигуристей. Особенно доставалось той, которую он называл Кирой.

– Как он с ней разговаривал, вы слышали?

– Вы будете смеяться, но ей он предлагал стать его женой. Это в крематории-то! Он, извиняюсь, хотел ее, вожделел всеми фибрами души. Но только чтобы по согласию, чтобы она покорилась, согласилась. Хотел закатить свадьбу на триста персон. И тогда он всех отпустит…

«Императрица» вдруг замолчала, тихонько встала и на цыпочках подкралась к двери. Резко открыв ее, обнаружила за ней присевшего на корточки Бориску. В руках он держал поднос с дымящимися чашками.

– Подслушиваешь?!

– Ой, мамочка, – зажмурившись, запричитал толстяк-сынишка, – я как раз предложить вам хотел…

Мне подумалось, что если она сейчас отвесит увальню оплеуху, что смотрелось бы вполне естественно, учитывая ее экспрессивность, то кофе мне точно не видать.

Однако «императрица» справилась с эмоциями, повернулась ко мне, разведя руки в стороны. Как бы показывая, что в другой раз непременно треснула бы, но сейчас у нее гость.

– Ставь поднос на столик, и чтобы духу твоего через миг не было! Марш готовиться к экзамену!

Спустя пару минут мы продолжали беседу, прихлебывая ароматный напиток.

– Наша жизнь и свобода фактически находились в руках этой Киры. Уж не знаю, не видела – связанные эти руки были или нет. Кто она ему? Первая пылкая любовь молодости? Страсть всей жизни? Как он ее только не называл, какие сказочные горы не обещал!.. Мне бы кто такое хоть раз предложил…

– Да, ситуация патовая, – признал я, ставя свою чашку на поднос. – Но думаю, что вас он все равно бы не освободил, согласись эта Кира на его предложение. А она, значит, ни в какую? Может, были хоть какие-то намеки? Оставляла она ему свет в конце тоннеля?

«Императрица» смерила меня подозрительным взглядом с ног до головы:

– Вы, Илья Николаевич, вообще-то были в том крематории? Представляете, какое мычание там… ни вечера, ни утра, ни чаю попить, ни почесать, где чешется. А если, прости господи, месячные? У всех троих глаза завязаны. И вы хотите, чтобы я в таких условиях вслушивалась в чужие разговоры?

Она неожиданно распахнула халат, и я увидел синюшные кровоподтеки на лодыжках.

– Я все понимаю, Лидия Самсоновна, – примирительно начал я, – но еще один вопрос… Вы не помните каких-то особенных запахов? Может, простите, от маньяка чем-то пахло?

– Пару раз дышал он мне в самый нос, – задумалась «императрица». – Вы знаете, будь я врачом, я бы заподозрила у него диабет.

Услышав это, я чуть не выронил чашку с недопитым кофе. Все проведенные анализы свидетельствовали, что с уровнем сахара у Бережкова все в порядке. Однако эндокринный диагноз снова и снова всплывал на поверхность. Мистика, да и только!

– Почему вы заподозрили диабет? – спросил я ее на всякий случай, хотя примерно знал, что она мне ответит.

– У меня мама, царство ей небесное, болела диабетом. Поэтому я всегда стараюсь соблюдать диету, сдаю периодически кровь на сахар…

– Лидия Самсоновна, не отвлекайтесь, пожалуйста.

– А я и не отвлекаюсь, молодой человек, – обиженно заявила «императрица». – Я вспомнила это для того, чтобы вы поняли, откуда я знаю, у кого изо рта пахнет ацетоном.

– От маньяка пахло ацетоном?

– Однозначно. Этот запах я не спутаю ни с чем.

В этот момент у «императрицы» запиликал сотовый, она извинилась и, достав аппарат из кармана, поднялась и медленно вышла из комнаты.

Проследив за ней, я незаметно проследовал в комнату Бориски, стараясь не создавать лишнего шума. Парень лежал в наушниках на небольшой тахте, которая удивительным образом выдерживала его вес, явно подходивший к сотне килограммов.

Трудно сказать, что мной двигало в тот момент. Прекрасно понимая, что права беседовать с сыном Ощепковой мне никто не давал, и никак не оправдывая свой поступок, я все же решил рискнуть.

Сыграть ва-банк, проще говоря.

Почувствовав мое присутствие, парень вскочил, сорвав с головы наушники. Чего в его глазах было больше – страха или возмущения, я бы не осмелился определить в тот момент. На всякий случай я прикрыл за собой дверь. Вот, теперь у нас настоящий тет-а-тет!

– Что вам здесь надо? – крикнул Борис осипшим голосом, отступая в дальний угол.

– Скажи, это ведь не твоя была идея найти щенка зиненхунда! Кто тебе ее подсказал?

Хирург-невидимка

– Тактика должна быть наступательной, – заключил Ираклий, закрепляя камеру на треноге. – Пациент должен понимать, что он не в санатории, хотя его и кормят здесь бесплатно.

– С Лекарем эта тактика, скорее всего, не прокатит, – постарался я немного смягчить категоричность коллеги. – Вчера он у меня от одного портрета так со стула кувыркнулся, что чуть сотрясение себе не заработал. Повредит себе головушку – кому от этого лучше будет?