Шкаф с ночными кошмарами

– Я тонула в бассейне из-за приступа, и Аспен меня спас. – Теперь я удивилась, услышав имя Аспена. Кира так и не подняла головы, поэтому не видела, как быстро сменяются эмоции в моем взгляде с каждым сказанным ею словом. – Он был моим первым парнем. Он был нежным. Он был заботливым. Он был…

Я пока что не двигалась, стояла, опираясь на стол и стараясь не смотреть Кире за спину, где в кровавой луже покоился ее отец.

– Аспен был… хорошим. – Кира вложила в это слово столько эмоций, что от горечи у меня в горле возник комок. Я вновь попыталась вспомнить, что чувствовала к Кире раньше. Раньше не было так противно, как сейчас. Помню, что я злилась на нее за то, что она мучила моего лучшего друга, мою семью, которой уже нет, мучила меня. Помню, как меня терзало раздражение из-за ее навязчивой ревности и агрессии.

Я помню, что эти чувства когда-то были. Еще тридцать минут назад. Но больше нет.

– Я любила его больше всего на свете. – Кира шмыгнула носом и судорожно вздохнула. Воздух со свистом вырвался сквозь ее сомкнутые губы. Она подняла голову и, зажмурившись, сделала большой вдох. По щекам опять покатились слезы. Кира плакала так часто, что я привыкла видеть ее слезы. Но такой я еще не видела ее никогда. Это не был рефлекс. Это – годы накопленных страданий, годы мучений. Из профессора Джеймис-Ллойда вытекала кровь, из Киры – слезы. Он умер, а она, выдавливая из себя свою историю, оживала.

Я надеялась на то, что Кира оживет.

– Маме нравился Аспен. – Кира фыркнула. Ее глаза сверкали, на щеках разлился лихорадочный румянец. – Он ведь всем нравится. Но не моему отцу. – Она вновь утерла слезы и тем же пугающе легкомысленным тоном продолжила: – Когда отец узнал о… он избил меня. Но потом он… просто сошел с ума…

Я понимала, что нужно немедленно увести отсюда Киру. Пока что она выглядит так, словно забыла о мертвом отце, распростертом на полу в шаге от нее; спряталась в прозрачный вакуум, внутри которого выглядела сонной девочкой со слезящимися глазами. Стоит только нечаянно повернуть голову, и она вернется в реальность.

Я с трудом отцепила окаменевшие пальцы от столешницы и медленно приблизилась к ее изломанной фигуре. Кира вздрогнула, когда я присела перед ней на корточки, и напряглась, будто ожидая удара.

– Кира, ты не виновата. – Она собиралась возразить, но я тяжело опустила руку на ее плечо и сжала пальцы. – Ни в чем, слышишь, абсолютно ни в чем из случившегося нет твоей вины.

– Я убила своего отца! – воскликнула она, закрывая лицо ладонями. Я изможденно прикрыла веки, заставила себя расслабиться и легонько приобнять ее. Мое тело отчаянно сопротивлялось.

Кира не враг.

Кира жертва.

Еще одна жертва, ставшая убийцей.

– Тш-ш-ш, – шепнула я, поглаживая ее волосы одной рукой, а другой приобнимая за спину. – Все будет хорошо.

Сквозь свитер я почувствовала ее выступающие позвонки и представила, как профессор Джеймис-Ллойд избивал ее руками и ногами, душил, насиловал. Попыталась прогнать картинки, но они сменились другими. Еще более жестокими: Кира истекает кровью, лежа на смятой постели. Кира хватается руками за горло, царапает ногтями кожу, нещадно глотает воздух, вытягивая голову вверх. Кира зовет маму, а мама мертва.

Я медленно гладила ее по спине вверх-вниз.

На ее спине, как и на моей, тоже есть шрамы? Она так же стыдится их, как я – своих? Когда она смотрит в зеркало, видит ли она вместо себя обезображенное чудище?

Мне показалось, что мы с Кирой сливаемся в одну беспокойную черную массу посреди сырого пространства архива. Я – каменный истукан, она – корчащийся от боли человек, молящий о помощи.

Кира ни в чем не виновата, но все равно виновна.

Ее посадят в тюрьму, а в тюрьме будут делать такие ужасные вещи, о которых мне страшно думать. И когда Кира выйдет, она не будет прежней. Если после того, что с ней сделал отец, она отказалась от Аспена – единственного близкого человека на всей земле, – как она поступит, когда выйдет на волю?

Убьет себя? Убьет кого-нибудь другого?

Моя рука гладила ее машинально, все звуки и чувства отступили на задний план. Я стала думать.

Вверх-вниз.

Плачь, Кира, ты больше не просто девочка. Ты убийца. Истекай слезами на моем костлявом плече. Вытирай моим свитером слезы. Сотри следы крови, Кира, сотри их.

Вверх-вниз.

Ни один мой план не закончился хорошо. Когда я несу ответственность за чужую жизнь, все путается, и в итоге я всегда все порчу. Попытка спасти жизнь Джорджи четыре года назад обернулась двумя смертями. Попытка спасти жизнь Скалларк…

Вверх-вниз.

Минут через десять Кира ослабла. Она была легкой, словно перышко, когда обвисла на моем плече, спрятав голову в изгибе шеи. Сквозь ореол ее встрепанных, похожих на птичье гнездо волос я видела труп профессора.

Вверх-вниз.

– Тш-ш… – прошептала я, чувствуя жар своего дыхания. – Тш-ш-ш…