Шкатулка с секретом

– Очнитесь, адмирал! – повторил знакомый голос, и дон Кристобаль Колон, мореплаватель, адмирал и будущий вице-король Западной Индии, открыл глаза.

Он лежал в своей каюте, в окно светило яркое солнце.

– Мы победили шторм… – проговорил он чужим, охрипшим голосом. – Мы остались живы!

– Да, адмирал! – ответил ему все тот же знакомый голос, голос дона Диего. – Шторм миновал, и «Санта-Мария» уцелела. Но буря очень далеко унесла нас с нашего пути, штурман не может определить, где мы находимся.

– Где другие корабли?

– Мы ничего о них не знаем. Может быть, они погибли в буре, а может, их просто очень далеко отнесло от нашего курса. Так или иначе, у нас нет от них никаких вестей.

– А что случилось со мной?

– Вас швырнуло волной о корабельную переборку и едва не смыло за борт. К счастью, вахтенный офицер сумел вас спасти и дотащить до каюты. Как вы сейчас себя чувствуете?

– Нормально!

Дон Кристобаль поднялся и вышел из каюты, опираясь на плечо дона Диего. Он был еще слаб, голова болела, но он не хотел показывать слабость перед подчиненными.

Первым делом адмирал оглядел корабль.

«Санта-Мария» сильно пострадала от шторма. Многие паруса были изодраны в клочья, реи сломаны, но сами мачты, к счастью, уцелели. Матросы под командой корабельного плотника устраняли повреждения, нанесенные бурей.

На мостике вахтенный офицер разговаривал с главным кормчим, штурманом флотилии.

– Дон Кристобаль, – взволнованно проговорил штурман, – наш компас словно сошел с ума. Его стрелка показывает то в одну сторону, то в другую. Мы пытаемся строить курс по солнцу и звездам, но здесь неизбежны ошибки, потому что мы не знаем, на какую широту пригнала «Санта-Марию» буря.

– Ничего, сейчас мы поставим все на свои места!

Адмирал вернулся в свою каюту, достал из сундука заветную шкатулку, вынул из нее компас, который передал ему перед смертью синьор Кастельнуово.

Сейчас настало время, когда этот компас должен будет сослужить свою службу. Сейчас выяснится, правду ли говорил покойный мореплаватель.

Адмирал не на шутку волновался. Если покойник обманул его – все планы Кристофоро провалятся, экспедиция погибнет, новые земли не будут открыты. Но сначала, прежде чем искать новые земли, он должен найти остальные корабли своей экспедиции.

Дон Кристобаль поставил компас на стол и взглянул на него. Стрелка компаса была неподвижна, указывая на северо-запад.

Адмирал вернулся на мостик и твердым, не знающим сомнений голосом приказал рулевому:

– Четыре румба вправо! Так держать!

– Но, адмирал, судя по картине звездного неба, которую я наблюдал минувшей ночью, чтобы вернуться на прежний курс, мы должны держать левее…

– Я сказал – четыре румба вправо! – отчеканил дон Кристобаль.

В голосе его была непререкаемая уверенность и властная решимость.

Если у штурмана и были какие-то сомнения, увидев уверенное лицо адмирала, он промолчал.

Еще трое суток каравелла под всеми парусами шла в выбранном адмиралом направлении. Еще три ночи штурман смотрел на звездное небо и качал головой.

А наутро четвертого дня впередсмотрящий увидел на горизонте паруса.

Еще через несколько часов они подошли к двум потерянным кораблям.

«Пинта» и «Нинья» шли рядом. Их тоже далеко унесло штормом, но они вскоре нашли друг друга и теперь дрейфовали вместе, поскольку их навигационные приборы тоже вышли из строя.

Штурман смотрел на адмирала в изумлении.

Он нашел потерянные корабли, привел «Санта-Марию» в нужное место одной только своей волей… Это великий человек, он добьется всего, достигнет любой цели, которую поставил перед собой. Именно он приведет корабли экспедиции к берегам Индии, как обещал католической королеве Изабелле.

На сцену, медленно кружась, падал театральный снег. Полный, невысокий, не первой молодости актер в роли Ленского встал в трагическую позу и запел:

Куда, куда вы удалились,Весны моей златые дни?

Из ложи бельэтажа за страданиями молодого поэта наблюдали два человека. Первое, что можно было о них сказать, – они удивительно походили друг на друга, так что ни у кого не возникло бы сомнений, что это братья-близнецы. Одеты они были тоже почти одинаково – в темно-серые английские костюмы, сшитые на заказ в небольшом, очень дорогом и очень респектабельном ателье на Оксфорд-стрит. Впрочем, небольшое отличие в их внешнем виде все же было: у одного из братьев галстук (разумеется, итальянский, шелковый, ручной работы) был бордовый, у другого – темно-золотистый.

Несмотря на такую элегантную и даже изысканную одежду, в облике братьев было что-то неприятное и пугающее. Совершенно лысые, с желтоватой пергаментной кожей, словно натянутой на череп, и резкими чертами лица, они были похожи на двух хищных птиц или, скорее, на двух старых стервятников. Это сходство еще больше усиливали внимательные темные глаза за круглыми стеклами очков.

Что день грядущий мне готовит?Его мой взор напрасно ловит…

– выводил тенор на сцене.

В это время дверь ложи едва слышно скрипнула, и в нее вошел худощавый темноволосый мужчина в темном костюме.