Шкатулка с секретом

Свернув с Выборгского шоссе, через пять минут он оказался в нужном месте. Здесь еще были видны следы аварии – осколки стекла, следы экстренного торможения, потеки масла. Походив по месту столкновения, Веригин пошел в ту сторону, куда ехал покойный Степаныч.

Как майор уже понял, взглянув на карту, проезд упирался в ограду Старообрядческого кладбища. Больше никуда свернуть Степаныч не мог. Но там, куда пришел Веригин, была именно ограда. Ни ворот, ни калитки. Зачем же Столбов сюда ехал? Зачем вез сюда завернутый в ковер труп?

Веригин подошел к ограде и заглянул на кладбище. Густые заросли сирени и барбариса, трава по пояс, среди которой тут и там виднелись могилы с восьмиконечными старообрядческими крестами, многие из них повалились от времени – это кладбище давно уже было заброшено. Дальше среди деревьев темнели богатые купеческие склепы.

Но Веригина заинтересовали не старые могилы и не надгробия богатых старообрядцев. По другую сторону ограды виднелась заросшая травой колея – должно быть, прежде в этом месте были ворота и проезд продолжался за ними. Потом эти ворота за ненадобностью убрали, на их месте поставили сплошную ограду…

Майор потряс металлическую решетку, проверяя, насколько она прочна. Прошел вдоль нее влево, потом вправо, увидел кованый столб с красивым чугунным навершием, машинально повертел этот чугунный набалдашник…

И вдруг внутри столба что-то щелкнуло, и одна секция ограды сдвинулась с места.

– Интересно! – в который уже раз за сегодня повторил Веригин.

Только что перед ним стояла глухая ограда – а теперь это были ворота, через которые вполне могла проехать машина. Например, пикап Степаныча с завернутым в ковер пассажиром. Как раз за этими потайными воротами начиналась колея, уходившая в глубину кладбища.

Теперь Веригину стал ясен смысл происшествия, теперь он знал, куда и зачем направлялся Степаныч. Он ехал на кладбище, чтобы избавиться от трупа… Да, но Старообрядческое кладбище давно уже закрыто, похороны на нем не проводятся, значит, здесь нельзя спрятать убитого человека в чужой могиле. Тем не менее Степаныч вез труп именно сюда…

Майор чуть шире открыл потайные ворота и протиснулся на кладбище. Ворота были широкие, так что он мог проехать через них и на машине, но решил не поднимать шума, осмотреться на погосте незаметно, поэтому дальше пошел пешком.

Начинало темнеть. Впереди из-за кустов выступили очертания склепа – стены из черного гранита, широкие ступени, ведущие к решетчатой двери. Майор остановился, приглядываясь к монументальной постройке. Интуиция говорила ему, что с этим склепом что-то не так.

Действительно, вокруг было запустение. Бурьян и сорняки вольно чувствовали себя на заброшенном кладбище, дорожки покрывали опавшие листья, в самом воздухе чувствовалась та особенная печаль, которая царит на заброшенных, забытых кладбищах, где давно уже никто не бывает и не нарушает покой мертвых. И только на ступенях склепа не было ни листка, ни травинки. Ступени были чистыми, как будто кто-то только что тщательно их подмел.

Веригин подошел к склепу и поднялся по ступеням. Вход в склеп закрывала кованая решетчатая дверь, запертая на висячий замок. Этот замок тоже выбивался из картины общего запустения. Он был новый, не тронутый ржавчиной.

– Интересно! – снова повторил майор. Похоже, что в этот день его лексикон сократился до одного этого слова.

Он подергал замок. Тот, как и следовало ожидать, был заперт.

Однако Веригин достаточно давно работал в полиции, достаточно часто общался с преступниками самых разных мастей и квалификаций и от некоторых из них перенял полезные профессиональные навыки. В частности, открыть обычный навесной замок для него не составляло труда.

Майор поковырял в замке обычной канцелярской скрепкой – раздался щелчок, и замок открылся. Веригин снял замок, открыл решетчатую дверь и вошел в склеп.

В склепе пахло, как и должно пахнуть в кладбищенском склепе, – сыростью, землей и прошлым. В первый момент майор почти ничего не разглядел – на улице было уже почти темно, что уж говорить о склепе! Но потом его глаза привыкли к темноте, и он различил расположенные в два ряда каменные надгробия с короткими надписями и восьмиконечные старообрядческие кресты. В глубине склепа виднелось массивное надгробие – черный гранитный обелиск.

Веригин достал из кармана фонарик, включил его и начал осматривать надгробия одно за другим. От яркого света фонаря тьма по углам склепа стала еще гуще, еще непрогляднее, и майору показалось, что из этой тьмы доносится какой-то скрип или шорох.

Отнеся это на счет своего воображения, он склонился над ближним надгробием. На черной гранитной плите было выбито четкими квадратными буквами, в дореволюционной орфографии: «Подъ сѣй плитой покоится купѣцъ второй гильдiи Евграфъ сынъ Антиповъ Сысоевъ. Покойся съ миромъ».

Веригин перевел луч фонаря на соседнюю плиту. Под ней, судя по надписи, покоился сын Евграфа Сысоева Агафон. Он был уже купцом первой гильдии и почетным гражданином города. Видимо, дела купцов Сысоевых шли все лучше и лучше.