Школа Добра и Зла

— Ну же! — прикрикнула Агата, крепко прижимая Софи к окну.

Собрав все свои силы, Тедрос прыгнул с обрыва за своими беспомощными одноклассниками. Услышав его крик внизу, Агата отвернулась от Софи, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Софи немедля ударила её по ноге и Агата врезалась лицом в подоконник.

Пошатываясь, она поднялась. Нос был разбит и кровоточил.

— Леди Лессо была права, — сказала Софи, стоя лицом к ней. — Ты становишься все сильнее, в то время как я слабею. Ты моя Немезида, Агата.

Софи сделала шаг вперед.

— Знаешь, откуда я это знаю?

Ее лицо потемнело от печали.

— Потому что я стану счастлива только тогда, когда ты умрешь.

Агата попятилась к окну, стараясь держать светящийся палец так, чтобы он не дрожал.

А четырьмя пролетами ниже, Эстер, Анадиль и Дот прорывались через коридоры Чести, по которым эхом разносились крики и грохот.

— Корона Арены — вручена! — выкрикнула Эстер, бросаясь к открытым дверям учительской. — Где они? — Она свернула за угол и обнаружила...

Что профессор Анемон, профессор Дови и профессор Эспада были заморожены. Причем заморозили их в движении, с открытыми ртами, будто заклинание было наброшено на них из засады, как раз тогда, когда они спешили к лестницам.

— Эстер...

Эстер проследила за взглядом Анадиль через окно зала. На Срединном мосту, освещенный молниями точно так же замороженными, с теми же удивленными выражениями лиц, стояли леди Лессо, профессор Шикс и профессор Мэнли.

— Мы можем их расколдовать? — спросила, бледнея, Дот. — Это ведь просто Заклинание Оглушения.

— Это не Заклинание Оглушения. — Анадиль постучала по коже профессора Дови, которая издала тонкий полый звук.

— Окаменение, — сказала Эстер, вспоминая урок леди Лессо. — Только тот, кто наложил заклятье — может его снять.

— Но кто?

— пискнула Дот.

— Тот, кто не хочет вмешательства учителей, — сказала Анадиль, взглянув на серебристую башню над заливом.

Дот вздрогнула.

— Но это... это означает, что...

— Мы сами по себе, — сказала Эстер.

А на неспокойном мраморном островке, возвышающемся над разрушенным фойе, Агата противостояла Софи.

— Софи, нам не обязательно быть врагами, — умоляла она, пытаясь зажечь свой палец у себя за спиной.

— Это ты меня такой сделала, — выдохнула Софи, у неё на глазах блестели слезы. — Ты забрала все, что было моим.

Агата увидела, как по завалам пробираются Тедрос и Счастливцы, дрожа от боли и страха. Во вспышках молний она увидела Несчастливцев, наблюдающих за ними из башен, по другую сторону Залива, с теми же выражениями страха на лицах. Сердце Агаты бешено колотилось. Сейчас все было в её руках.

— Мы можем найти свой счастливый конец, — умоляла она, чувствуя, что палец у неё за спиной стал горячим. — Мы обе можем найти счастливый конец.

— Здесь

? — Софи слегка улыбнулась. — А что случилось с отправлением домой, Агги?

Агата замялась, не зная, что сказать...

— А, понятно, — сказала Софи. Её улыбка стала шире. — Теперь у тебя есть приглашение на бал. Теперь у тебя есть принц.

— Я просто хотела дружить с тобой, Софи, — сказала Агата с мокрыми от слез глазами. — Это все, чего я хотела.

Софи превратилась в лед.

— Ты никогда не хотела, чтобы мы были подругами, Агата. Ты хотела, чтобы я стала уродкой.

И тут же кожа на её щеках стала морщинистей.

От шока палец Агаты померк.

— Софи, ты сама это делаешь!

— Ты хотела, чтобы я

стала Злом, — наступала Софи, ногти на руках которой уже превратились в когти.

— Софи, ты можешь быть Добром! — выкрикнула Агата, но гром заглушил её.

— Ты хотела, чтобы я стала ведьмой, — сказала Софи, и в её глазах полопались кровеносные сосуды.

— Это неправда! — Агата попятилась к окну...

— Что ж, дорогуша, — улыбнулась Софи, обнажая беззубый рот. — Твое желание исполнилось.

— Нет!

И последним толчком Софи спихнула Агату в бурю. Агата полетела к сияющему Мосту и за мгновение до смерти... она услышала крик Тедроса...

Но тут же вниз бросился фей и подхватил Агату, отчаянно цепляющуюся за жизнь. Когда он опустил её вниз на затопленные камни, Бейн безмолвно поблагодарил Агату из Гавальдон за все то Добро, что она сделала. А потом, когда она сделала первый вдох, он испустил последний и умер в её влажной раскрытой ладони.

Когда молния осветила башню, Софи посмотрела вниз на Агату, чье лицо было белое от пережитого шока. На другом конце Залива, Софи увидела, как таращились на неё Несчастливцы, которых страх пробрал до костей. Она повернулась к Тедросу и Счастливцам, забившихся в углы, в то время как Эстер, Анадиль и Дот вне себя от страха убегали по ступенькам.

Удары её сердца эхом вторили грому, Софи подняла острый осколок стекла и стерла с него дождь.

Её вымокшие волосы стали абсолютно белыми, лицо испещрили черные бородавки, а глаза вылезли из орбит и напоминали вороньи.

Застывшая, в панике, она уставилась в стекло.

Но потом, когда Софи взглянула в свое зеркало, паника медленно отступила и её лицо исказилось странным облегчением, как будто, наконец-то, она видела то, что находилось внутри, за самим отражением.