Школа. Остаться в живых (сборник)

Уже привычно она надела строгий парик, строгое платье, очки. Подведенные губы придали ей еще большую сексуальность.

Оглядела себя в зеркале, подключилась к клиенту и…

Перед камерой своего компьютера, удобно устроившись в кресле, сидел… директор оставленной ею школы.

Лида едва не расхохоталась.

Потом решительно сняла парик, очки, извлекла контактные линзы. И глубоким, возбуждающим голосом произнесла:

— Good evening, Anton Savelievich!..

Александр Прокопович. Стукачок

Наша школа во дворе. Четырехэтажное кирпичное здание без намека на то, что кто-то получил деньги за ее проект. Коробка. Кубик. Перед школьным крыльцом — полоса асфальта, за ней — узкая полоска земли, в которую воткнуты четыре дерева. Это как бы школьный сад. Кажется, эти деревья не растут. Я помню, какие они были, когда я пришел в первый класс; прошло семь лет, а они — все те же палки, слегка покрытые листвой.

Так уж получилось, что в тот день мы с Галей первыми из класса спустились с крыльца и прошли мимо сада. Все просто: Гале от школы до дома — минут семь, мне — не больше трех, поэтому, несмотря на апрельскую прохладу, мы не ждали вещей в гардеробе, а пошли домой, слегка поеживаясь, в школьной форме.

Галя весил полцентнера. На самом деле его звали Борис, но фамилия его была Галинкер, и он уже пять лет как не обижался на «Галю». Ходил он медленно, и мне приходилось все время тормозить, чтобы он не отстал. Правда, выйдя на улицу, мы разошлись — ему надо было налево, мне — направо. Именно направо я и пошел бы, если бы не шнурки. Когда я буду сам покупать себе обувь, у меня все туфли и ботинки будут на липучках или на молниях. Короче, Боря пошел налево, а я опустился на корточки — навстречу шнуркам.

Я бы никогда не поступил так в школе. Потому что такого не может быть, чтобы кто-то сзади не поддал. Внутри школы нельзя подставляться — это закон. Но я-то был на улице. Я уже вставал, когда услышал сзади шум; встать мне не дали. Они стояли вокруг. Половина приходила ко мне на дни рождения, половину моя мама, медсестра, лечила от всяких ангин и гриппов. Они около минуты просто стояли вокруг, потому что им надо было отдышаться, и я точно знал, что им сейчас все равно, кто я; важно, что я сижу, а они стоят.

Стоял очкарик Герасимов, он был немного странным, с виду — ботаник, но ботаники должны нормально учиться, а этот был пришибленный настолько, что приученные к его молчанию учителя просто уже не вызывали его. Никогда.

Стоял крепыш Суржик — он ходил на борьбу и, наверное, был самым крутым в классе; он почти не запыхался.

Аня Михайлова — самая высокая и самая красивая, стояла тоже, высунув язык, непрестанно облизывала губы. Двадцать человек стояли вокруг меня, и мне было жутко.

— Ты видел, куда Галя свалил? — Это Мормолин. Он похож на обезьянку — маленький, шустрый; мне иногда кажется, что он вот-вот заберется на какое-нибудь дерево. Будет сидеть там на ветке и скалиться. У него отец — водила, ездит на здоровущей фуре, и Мормолин отца побаивается. Отец дома бывает редко и, когда приезжает, первым делом идет в школу, а потом Мормолина бьет. Мормолин хоть и боится, но привык и поэтому трусится как-то не по-настоящему.

Я не идиот. Я вроде бы даже умный. Я, может быть, даже слишком умный, ну, в том смысле, что мне проще со сложными вещами, чем с простыми. Это же просто: если двадцать человек спрашивают, где один, значит, им от этого одного что-то нужно. Короче, они отдышались и побежали за Галей. Я был дома через три минуты и вспомнил про Галю только на следующий день. Не до того мне было, по понедельникам у меня фехтование, а родители недавно купили мне рапиру с рукояткой «пистолет». Кто фехтовал, знает, «пистолет» — это реальная вещь. Не стыдно на любом турнире.

На следующий день Галя не пришел в школу, а он за все пять лет в нашем классе ни разу не болел.

А еще через день на Галю ходила смотреть вся школа. Мне Суржик рассказал — если человека сильно стукнуть в нос, у него появится по бланжу под каждым глазом. Смотрится, как будто два раза, притом очень точно, навесили по фонарю. Галя, кажется, даже начал гордиться. Особенно когда его рассматривали девчонки. Типа герой. Я так понял, что его позавчера-таки догнали, и ему досталось.

Тема была такая. Суржика на секции перевели в группу к взрослым, а там правило — каждый новенький должен проходить боевое крещение. Я так понимаю, что Суржику на крещении пришлось несладко, и он решил, что будет не так обидно, если еще кто-то прочувствует, каково это. На секции он, понятное дело, на рожон не полез, а в классе… Галя позже всех пришел к нам, всего пять лет назад, вот его и определили в новенькие. Это в гардеробе, пока одевались, додумались.

Понятно, что, когда выбирали, кого бить, никто против кандидатуры Гали не возражал. Каждый был согласен, лишь бы не его. А теперь получилось как: Галя — единственный посвященный. В следующий раз его уже бить не будут. Суржик сказал, что теперь надо выбрать самого младшего. Младший в классе — это я.