Школа Робинзонов. Клодиус Бомбарнак

Фульк Эфринель сидит на своем обычном месте. Янки относится к мисс Горации Блуэтт без фамильярности, но легко почувствовать, что между ними установилась интимная дружба, основанная на сходстве вкусов и наклонностей. Никто из нас не сомневается, что дело идет к браку, и они заключат его, как только сойдут с поезда. Это будет достойный финал железнодорожного романа американца и англичанки. По правде говоря, роман Зинки Клорк и Кинко мне гораздо больше по душе.

111 Напомним читателям, что ко времени выхода романа Закаспийская дорога доходила только до Самарканда, а линия, соединяющая через Семипалатинск Среднюю

Азию с Сибирью (будущий Турксиб!), еще даже не проектировалась; это – один из многих примеров, когда фантазия Жюля Верна спустя несколько десятилетий получила жизненное подтверждение.

Мы в своей компании. «Мы» – это самые симпатичные из моих номеров – майор Нольтиц, супруги Катерна, молодой Пан Шао, который отвечает на тяжеловесные шутки комика тонкими парижскими остротами.

Обед хороший, настроение веселое. Мы знакомимся с третьим правилом благородного венецианца Корнаро, давшего определение истинной меры еды и питья. Пан

Шао сам вызывает доктора на этот разговор, и Тио Кин поучает его с истинно буддийской невозмутимостью.

– Это правило, – говорит он, – основано на том, что каждый темперамент, в зависимости от пола, возраста, физического сложения и жизнеспособности, требует разного количества пищи.

– А каковы, доктор, потребности вашего собственного темперамента? – интересуется господин Катерна.

– Четырнадцать унций112 твердой и жидкой пищи…

– В час?

– Нет, сударь, в день, – отвечает Тио Кин, – и такой именно меры придерживался знаменитейший Корнаро с тридцатишестилетнего возраста, что помогло ему сохранить физические и умственные силы, чтобы написать на девяносто пятом году свой четвертый трактат и дожить до ста двух лет.

– По этому поводу дайте мне, пожалуйста, пятую котлету! – восклицает Пан Шао, разражаясь хохотом.

Ничего нет приятнее дружеской беседы за хорошо сервированным столом. Но обязанности призывают меня пополнить записную книжку заметками о Коканде. Мы

112 Устаревшая мера аптекарского веса; около 30 граммов.

должны прибыть туда в девять вечера, когда будет уже темно. Поэтому я прошу майора поделиться со мной некоторыми сведениями об этом городе – последнем значительном городе на территории русского Туркестана.

– Мне это тем легче сделать, – отвечает майор, – что я пятнадцать месяцев служил в Кокандском гарнизоне.

Очень жаль, что вы не сможете посетить этот город, полностью сохранивший свой азиатский облик, так как мы еще не успели прилепить к нему новые кварталы. Вы увидели бы там площадь – второй такой не найти во всей Азии; величественный дворец Худоярхана, на холме в сто метров высотой, в котором остались от прежнего правителя пушки работы узбекских мастеров. Дворец этот считается, и не без оснований, могу вас уверить, настоящим чудом архитектуры. Вы теряете счастливую возможность употребить самые изысканные эпитеты, какие только есть в вашем языке, чтобы описать приемный зал, обращенный в русскую церковь; длинный лабиринт комнат с паркетом из карагача; розовый павильон, где с чисто восточным гостеприимством встречали иностранцев; внутренний двор, расцвеченный мавританским орнаментом, напоминающим восхитительные архитектурные причуды Альгамбры 113 ; террасы с прекрасным видом на город и окрестности; красивые здания гарема, где жили в добром согласии жены султана – тысяча жен, больше на целую сотню, чем у царя

Соломона; кружевные фасады, сады с прихотливыми сводами и беседками из разросшихся виноградных лоз… Вот что могли бы вы увидеть в Коканде…

113 Дворец в Испании, замечательный памятник мавританского зодчества XIII–XIV

веков.

– Но я уже увидел это вашими глазами, дорогой майор, и читатели не будут на меня в обиде. Скажите мне только еще, есть ли в Коканде базар?

– Туркестанский город без базаров – все равно, что

Лондон без доков, – отвечает майор.

– И Париж без театров! – восклицает первый комик.

– Да, в Коканде есть несколько базаров, и один из них находится на мосту через реку Сох, проходящую через город двумя рукавами. На базаре продаются лучшие азиатские ткани, за которые платят золотыми «тилля» – на наши деньги три рубля шестьдесят копеек.

– А теперь, майор, вы расскажете мне о мечетях?

– Пожалуйста.

– И о медресе?

– С большим удовольствием, господин репортер, но лишь для того, чтобы вы знали, что здешние мечети и медресе не идут ни в какое сравнение с бухарскими и самаркандскими.

Я воспользовался любезностью майора Нольтица, и, благодаря ему, читатели «XX века» получат хоть некоторое представление о Коканде. Пусть мое перо бросит беглый луч на этот город, смутный силуэт которого мне удастся, быть может, разглядеть в темноте!

Сильно затянувшийся обед неожиданно закончился, когда господин Катерна изъявил готовность прочесть нам какой-нибудь монолог.

Вы, конечно, легко догадаетесь, как охотно было принято это предложение.