Школа Робинзонов. Клодиус Бомбарнак

– Она тоже вернулась в Бухарест… А потом ее пригласили заведовать магазином мод в Пекине… Мы, сударь, так любили друг друга, а ей пришлось уехать… И вот уже год, как мы в разлуке!.. Три недели назад я получил от нее письмо… Дела у нее идут хорошо… И если я приеду к ней, то тоже добьюсь положения… Мы бы сразу поженились…

У нее уже кое-что накоплено… И я стал бы скоро зарабатывать не меньше, чем она… И вот, не долго думая, я пустился в путь… в Китай.

– В ящике?

– Но посудите сами, господин Бомбарнак, – говорит

Кинко, краснея. – Что я еще мог придумать? Денег у меня хватило только на покупку этого ящика, да еще чтобы запастись кое-какой провизией на дорогу и отправить самого себя багажом, с помощью одного услужливого приятеля…

Ведь один только билет от Тифлиса до Пекина стоит тысячу франков… Но, клянусь вам, когда я их заработаю, то возмещу Компании все убытки… Поверьте, что…

– Я в этом не сомневаюсь, Кинко, я вам верю… И как только вы приедете в Пекин…

– Зинка предупреждена. Ящик отвезут прямо к ней на квартиру, на улицу Ша-Хуа, и она…

– Заплатит за доставку?

– Да, сударь.

– И с большим удовольствием, я за это ручаюсь…

– Конечно… ведь мы так любим друг друга!

– И, кроме того, Кинко, чего не сделаешь для жениха, который на целых две недели согласился стать багажом и носить на себе обозначения: «Осторожно, зеркала! Не кантовать! Беречь от сырости!»

– И вы еще потешаетесь над бедным человеком!

– Что вы, у меня этого и в мыслях нет… Можете быть уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы прибыли к мадемуазель Зинке Клорк сухим и неразбитым, и вообще в полной сохранности!

– Еще раз благодарю вас, сударь, – отвечает Кинко, пожимая мне руку. – Поверьте, что я не окажусь неблагодарным.

– Э, мой друг, я и так буду вознагражден… И даже с избытком!

– Каким же образом?

– Я опишу в газете все ваше путешествие из Тифлиса в

Пекин. Разумеется, когда вы будете уже вне опасности.

Вообразите только, какое сенсационное заглавие: «Влюбленный в ящике! Зинка и Кинко!! Полторы тысячи лье по

Центральной Азии в багажном вагоне!!!»

Молодой румын не мог сдержать улыбки.

– Только не нужно очень торопиться… – сказал он.

– Не бойтесь! Осторожность и скромность гарантированы – как в лучших брачных конторах.

Из предосторожности я подошел к двери вагона, чтобы удостовериться, что нам не грозит опасность, а затем наш разговор продолжался.

Разумеется, Кинко пожелал узнать, каким образом я раскрыл его тайну. Я рассказал ему, что обратил внимание на его ящик во время переправы через Каспий, а потом услышал чье-то дыхание и подумал, что в ящике находится какое-то животное. И тут Кинко развеселился. Ему показалось очень забавным, что я принял его за хищного зверя.

Это он-то хищник! Самое большее – верная собачонка. Но я тут же сообщил ему, что когда он чихнул, это помогло мне возвести его на лестнице живых существ до ранга человека.

– А знаете, – сказал он мне, понижая голос, – что случилось в позапрошлую ночь? Я решил уже, что все кончено… Вагон, как всегда, был заперт, я зажег мою лампочку и только стал ужинать… как вдруг в стенку ящика кто-то постучал…

– Это был я, Кинко. Мы могли бы познакомиться в ту же ночь… Но когда я хотел уже с вами заговорить, поезд вдруг налетел на какого-то верблюда, имевшего неосторожность преградить нам путь, и резко затормозил. Началась суматоха, я едва успел выбежать на площадку…

– Так это были вы! – восклицает Кинко. – Ну, теперь я могу свободно вздохнуть!. Если бы вы знали, какого страха натерпелся!. Я решил, что меня выследили, узнали, что я еду в ящике… Я уже представлял себе, как за мной приходят, передают полицейским агентам, берут под арест, сажают в тюрьму в Мерве или Бухаре. Ведь русская полиция шутить не любит! И моя маленькая Зинка тщетно ждала бы меня в Пекине… и я никогда больше не увидел бы ее… если бы только не продолжил путешествие пешком… Но я на это решился бы, честное слово, сударь, решился бы!

И он говорит так убедительно, что невозможно усомниться в незаурядной энергии этого молодого румына.

– Я очень жалею, мой храбрый Кинко, что причинил вам столько огорчений, – объясняю я, – но теперь вы успокоились, и я смею думать, что с тех пор, как мы стали друзьями, ваши шансы на успех даже возросли.

Затем я прошу Кинко показать мне, как он устроился в ящике.

Оказалось – очень просто и как нельзя лучше придумано. В глубине ящика – сиденье, но не вдоль стенки, а под углом, так что легко можно вытянуть ноги; под сиденьем –

нечто вроде треугольного короба с крышкой – кое-какие припасы и, если так можно выразиться, столовые принадлежности: складной ножик и металлическая кружка, на одном гвоздике – плащ и одеяло, на другом – маленькая лампочка, которой он пользуется по ночам.