Школа самообороны для женщин и драконов

Это было хорошей новостью. Понятно, что с верблюдами и баранами генерал немного переборщил. Хотя Ограниченный контингент советских войск в Афганистане организационно и входил в Краснознаменный туркестанский военный округ, между службой в ТуркВО и в Афганистане была некоторая разница. В Афганистане мы не только любовались верблюдами и баранами, но и довольно много стреляли. Стреляли и в нас. К тому же в училище уже и так было довольно много афганцев. Андрей Асеев, Игорь Волобуев, Мишка Тимохов. Они отстреляли упражнение ничуть не хуже меня. Правда, они знали условия упражнения и стреляли только по своим мишеням. В отличие от меня.

Ребята подошли меня поздравить. Рядом с ними я чувствовал себя сухо и защищённо. Здорово, когда рядом с тобой такие ребята! Все вместе мы направились к автобусам. Нужно было ехать на танкодром, сдавать вождение. Это было уже попроще. Стрелять и водить БМП куда легче, чем рассказывать условия упражнения.

Настроение стало немного подниматься. Прошло почти пол дня, а я до сих пор никого не подстрелил. К тому же и меня самого до сих пор не расстреляли. Это было хорошей новостью. Не люблю, когда меня расстреливают. То, что генерал объявил мне благодарность, прошло как-то мимо меня. Я всегда считал, что кусок колбасы лучше любой благодарности. Но доброе слово и собаке приятно. К сожалению, я не был собакой. Я был драконом. Маленьким, но очень добрым. Мягким и пушистым. Хотя и выглядел почему-то немного напуганным. Вокруг было слишком много людей. Можно подумать, что если бы вокруг вас, людей, бегало несколько десятков драконов, вы чувствовали бы себя иначе?!

Вообще-то в моей стрельбе не было ничего необычного. И не было ничего удивительного. Еще в Афганистане Сергей Урусов, начальник штаба танкового батальона и мой очень хороший друг рассказывал, как в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году он присутствовал на показных учениях с боевой стрельбой. Проводились они на курсах «Выстрел» под Солнечногорском для ветеранов Великой отечественной войны. И были приурочены к сороковой годовщине победы над фашистской Германией.

На стрельбище отрабатывался второй этап учений, когда после вынужденной обороны наши войска переходили в решительное наступление. Мотострелковая рота на боевых машинах пехоты БМП-2, усиленная танковым взводом под прикрытием огня артиллерии и авиации со всех стволов громила и уничтожала фанерные макеты, изображавшие противника. Смотрелось это эффектно. Все стрельбище было затянуто густой пеленой дыма и пыли. И, конечно же, разрывами снарядов и авиабомб. И хотя они были обычными болванками, огневая мощь, продемонстрированная на учениях, подавляла и восхищала одновременно. И ветеранам было на что посмотреть.

Учения закончились. Командиры проверили оружие и машины вернулись на исходную позицию. И тут раздался голос одного из ветеранов.

— Товарищ генерал. — Обратился к руководителю стрельб старенький полковник со звездой Героя на кителе и с танковыми эмблемами на петлицах. — Я всю войну провоевал наводчиком на Т-34. Разрешите хоть разик выстрелить из современного танка. Вспомнить молодость.

Пойти ему навстречу было не сложно. Тем более что после учений у танкистов остались неизрасходованные боеприпасы. Генерал дал добро. Засуетились его помощники. С командной вышки пришло подтверждение, что на одном из направлений для выполнения упражнения учебных стрельб мишени готовы.

За заряжающего в танк сел капитан, командир танковой роты. Место наводчика занял полковник-танкист. Капитан попытался в двух словах объяснить, как работает лазерный дальномер. Как пользоваться баллистическим вычислителем и прицелом. Как запускать стабилизатор пушки и как…

— Не суетись, сынок. — Прервал его полковник. — Я разберусь.

Поправил шлемофон на голове. И дал команду механику на начало движения. Танк устремился вперед. Метрах в восьмистах прямо по курсу поднялась первая мишень. Полковник наблюдал за «полем боя» не в прицел, а в один из триплексов. Угол обзора у него был гораздо шире, чем у прицела. А, значит, и поле боя просматривалось намного лучше. Вообще-то триплексом называется материал, состоящий из трех слоев. Он не разлетается при ударе на осколки, так как куски пластин удерживаются соединительным слоем. Но в БМП, бронетранспортерах и танках триплексами традиционно называли приспособления, внешне напоминающие перископы, которые располагались почти по всему периметру командирской башенки. И трехслойный материал был лишь частью этих приспособлений, необходимых для безопасного наблюдения за полем боя. Полковник громко крикнул в ТПУ, танковое переговорное устройство:

— Короткая.

Что означало команду механику сделать короткую остановку. Механик услышал эту команду и без переговорного устройства. Не услышать её в танке мог только покойник. Пока что в танке все были живыми. Он резко рванул рычаги управления на себя. Танк замер, как вкопанный.