Школа ужасов

– Не было. Но я знала, что он приедет. Сесилия говорила мне, что Чаз обещал приехать к ней в тот вечер, а Чаз всегда держал свое слово. И сегодня тоже.

– Сегодня?

Миссис Стридер пригладила волосы Сесилии, разметавшиеся по подушке.

– Он звонил в полдень. Сказал, что едет к нам. Обещал приехать– И вот – к четырем он уже был у нас. Мы могли положиться на Чаза.

Услышав эти слова, Линли автоматически поднялся на ноги. На прикроватной тумбочке стояла лампа, при ее свете он мог разглядеть морщинистое лицо миссис Стридер лишь в профиль, большая часть его скрывалась в тени, но и этого хватило Линли, чтобы разглядеть: женщина понятия не имела, как важна эта информация.

– Добрался к четырем? – повторил он.

– Чаз сказал, что ловил попутную машину. Так4 оно и есть. Он промок до нитки. А что? Разве это так существенно?

Не отвечая, Линли поспешно вышел из комнаты. В гостиной он застал всех троих: Сент-Джеймса, инспектора Канерона и местного констебля.

– Без сомнения, самоубийство, – заявил Канерон при виде Линли. – Парень хорошо подготовился. – С этими словами он протянул Линли зловещую петлю, связанную из двух галстуков цветов Бредгар Чэмберс: один голубой с узкими желтыми полосками, второй с таким же рисунком, но с другим распределением цветов: желтый с узкими голубыми полосками.

Линли взял из рук инспектора галстуки осторожно, точно змею. Желтый на голубом фоне, голубой на желтом. Разве только Мэттью страдал дальтонизмом? На его глазах и другой мальчик перепутал цвета, но в тот момент инспектора больше волновали отношения между учениками. Он пытался постичь, какие тайны скрываются за пустой болтовней о хоккее, и не сумел распознать страшную истину.

– Пора возвращаться в школу! – сказал он Сент-Джеймсу. – Ваши люди смогут здесь все закончить? – обратился он к Канерону.

– Разумеется.

Линли свернул галстуки в тугой ком и запихал в карман. Больше он не произнес ни слова. Мозг его напряженно работал, осмысливая всю накопленную информацию, принимая единственное объяснение, оставшееся теперь, когда обнаружились все мотивы и возможности для совершения преступления.

Машина уже мчалась обратно по дороге в Западный Сассекс, когда Сент-Джеймс нарушил молчание:

– Так что же, Томми? Ты ведь не сомневаешься, что это самоубийство?

– Нет. Чаз Квилтер лишил себя жизни. Он видел только такую альтернативу: покончить с собой или поведать правду. Другого выхода не было. Он предпочел смерть. – Линли ударил кулаком по рулю. – Это все написано там, на стене в проклятой часовне. Я читал эту надпись своими глазами. Черт побери, я же прочел ее, Сент-Джеймс.

– Какую надпись?

– «Per mortes eorum vivius », «Их смертью мы живем». Чертов мемориал в память выпускников, погибших на войне. Он купился на это, дурачок, купился на это и на все прочее – законы чести, верность товарищам, кодекс молчания. Вот почему он убил себя, Сент-Джеймс, повесился, лишь бы не открыть нам правду. Его смерть должна стать залогом жизни других. Сесилия сама сказала: «Он защитит, он всегда покрывает». Но ведь это правило предполагает взаимность, не так ли? Никто не станет покрывать приятеля, который не заступается за тебя.

– Значит, Чаз Квилтер не убивал Мэттью Уотли?

– Он – нет. Но он стал причиной его смерти.

Сержант Хейверс встретила их у главного входа в школу. Когда Линли и Сент-Джеймс подходили к двери, Барбара как раз вышла из часовни. Юбка ее сбилась набок, волосы растрепались, на лице проступила усталость.

– Нката снова звонил из Эксетера, – сообщила она.

– Какие новости?

– Сказал, что проверить ничего не удалось. Если Джилc Бирн тринадцать лет тому назад и организовал усыновление ребенка евразийского происхождения, то никому об этом не известно. Все чиновники говорили Нката одно и то же: когда усыновление происходит по той схеме, какую описал нам Джиле Бирн, то это сугубо частная процедура, в которой участвует только мать ребенка, поверенный и приемные родители. Посторонние не допускаются, так что Бирн наврал нам с три короба. Однако нам повезло: сегодня весь вечер в зале Локвуда заседает совет попечителей школы. Они все еще там, и Джилc Бирн с ними.

Сообщение констебля Нката нисколько не удивило Линли – еще один кусочек мозаики встал на место.

– Как Джин Боннэми?

Хейверс потыкала носком ботинка в камушек, неровно выступавший из крыльца.

– Врачи говорят, выкарабкается.

– Все еще без сознания?

– Да. Ненадолго приходила в себя, а потом ее отвезли в операционную.

– Она заговорила?

– Да.

– И?..

– Она дала детективу из Хоршэма описание нападавшего. Я была там и все записала. Она мало что успела разглядеть при таком освещении, но нам и этого хватит: это наверняка не Чаз Квилтер. Никакого сходства. Не тот рост, не тот вес, не то телосложение. Волосы другого цвета. Очков не было – не мог же Чаз напасть на нее вслепую. Похоже, мы его упустили.

– Нет, сержант, мы его нашли, – возразил Линли. – Уверен, эксперты найдут сколько угодно улик против него.

– Значит, пора произвести арест?

– Еще нет. Сперва я хочу узнать ответ на один вопрос. Нам нужен Джилс Бирн.