Школа выживания

— Твой отец? — Подруга даже перестала тереть полотенцем влажные после купания волосы. — Спрятал, а ты решила грабануть? Одобряю. Я со своим часто такое проделываю. Он же все равно не станет поднимать скандал из-за денег, о которых не знает маменька…

Замолчать ее заставило лишь то, что я со всего маху шибанулась о полку шкафа, когда выбиралась наружу, и было несложно догадаться, какой страшной смертью умрет любой, кто отвесит хоть одно ехидное замечание по поводу моей неуклюжести.

— Проклятье!

— Больно? — осторожно уточнила она.

— Щекотно! Особенно затылку.

Крис мгновенно ретировалась в спальню и уже оттуда прикрикнула:

— Не забудь снять пальто, когда пойдешь спать. Я не настаиваю, но оно воняет мокрой кошкой.

Метка нашлась на улице под лестницей на второй этаж, и мне понадобилось почти три часа, чтобы ее обнаружить. Некоторое время совершенно ошарашенная тем, что подтвердила догадку, я рассматривала четкий, без витиеватостей и красивостей, росчерк, оставленный чужим стило. Знак надо было уничтожить, чтобы темный маг не нашел дорогу из Абриса в мой дом и не выскользнул неожиданно из пространства, как бес из табакерки, где-нибудь посреди кухни или, того хлеще, спальни.

Решительно прислонив ладонь к стене, я вдруг оцепенела, не в силах позволить свету вырваться наружу и сжечь к абрисским демонам метку.

Давай, тихоня Лерой! Сейчас же!

— Проклятый ведьмак! Ненавижу! — уронив руку, я в сердцах пнула стену ногой и нетвердой походкой, пошатываясь от слабости, поковыляла к веранде.

Чистое солнечное утро, омытое дождем, казалось продолжением сна. Руна, чуть потемневшая от жара магического света, по-прежнему помечала мой дом. 

ГЛАВА 4. МЕТКИ 

Изматывающая жара отступила, и омытый последними летними дождями город с наслаждением, большими глотками пил солнечный свет. Семимильными шагами приближался сезон первых заморозков, и по ночам в воздухе уже ощущалась острая, печальная прохлада, характерная для самого начала осени.

До начала нового учебного года оставались считанные дни. Торговые улочки, где продавались канцелярские товары и учебная форма, превратились в преисподнюю, наводненную адептами, лицеистами и предприимчивыми мамашами великовозрастных чад. Они тащили за собой, как на прицепе, этих самых чад, а еще растерянных папаш со связками учебников в обеих руках.

В лавке с готовыми ученическими мантиями было не протолкнуться, но Крис нисколько не смущали ни толкучка, ни духота, ни даже явно завышенные цены. С деятельным видом она вытаскивала хламиды синего цвета, прикладывала к груди и придирчиво разглядывала себя в большое овальное зеркало, стоявшее у стены.

— Проклятье, — ворчала подружка, — почему никто не догадывается, как синий отвратительно сочетается с рыжими волосами? У меня от собственного отражения кровь идет из глаз.

— Тогда, может, уступишь зеркало кому-нибудь еще? — предложила я, обмахивая лицо газетной листовкой. Синий действительно не подходил рыжеволосой, конопатой подруге. — Я опаздываю в библиотеку.

— Ты серьезно собралась просидеть в архиве весь семестр? — протянула Крис.

— Это единственный способ вернуть Тину долг.

Деньги на выплату штрафа мне пришлось занять у лучшего друга (не идти же к ростовщику) и сделать вид, будто я забыла о ссуде было бы форменным свинством.

— Для него пятьдесят золотых — это сущие пустяки, — справедливо заметила ворчунья.

— Для него, а не для меня.

— И как тебе работается в университетской библиотеке? — со вздохом уточнила Крис.

— Смотритель немножко не в себе и принимает меня за призрак читального зала.

— Значит, ничего не изменилось, — фыркнула она, намекая, что за время учебы я настолько срослась со стулом, кропя над учебниками в университетской библиотеке, что местные должны считать меня или своей, или уж предметом интерьера. — Слышала, что всех каторжников пригласили в зал собраний?

«Каторжниками» она ласково называла нас, попавших в стражий участок в ту ночь, когда случилась облава. Себя же она считала гуру скольжения.

— Угу, — промычала я, мечтая переместиться в холодное библиотечное хранилище прямо из душного, заполненного разноцветными хламидами зала, а не трястись по запруженным улицам полчаса в городском омнибусе. — Записку от декана прислали вместе с новым расписанием. Там через день в конце дня написано нечто вроде «дополнительного занятия».

— Думаю, что вас накажут, — заявила она, вытаскивая очередную мантию. — У тебя уже есть работа, так что остальных, наверняка, заставят пахать уборщиками.

— Сколько можно наказывать за одну и ту же глупость? У меня и так все ладони в мозолях от метлы.

— Обидно, правда, Валерия? — вдруг прозвучал сладкий голосок Аглаи. — Ты просто постояла в воротах, а все равно пришлось махать метлой.

Оказалось, что в соседнем проходе между рядами разноцветных мантий, как абрисские партизанки, засели университетская королева в окружении стаи, в смысле, свиты. При виде красоток, с легкой руки которых мне пришлось скользить в Абрис, внутри появилось нехорошее чувство. Оно ширилось и явно требовало выхода.