Шла бы ты…

Повторим, проникался именно автор. У олигархов, которые в Конгрессе тоже были, имелись свои цели и задачи. Олигархические. У раввинов свои. Раввинские. А у автора на шее висели чугунной гирей еврейские структуры страны, которые были построены в конце 80-х — начале 90-х романтиками и распоясавшимися без присмотра партийного начальства профессионалами, преимущественно из академической братии.

Их надлежало либо срочно поставить на прочный финансовый фундамент российского происхождения, либо утопить, как тургеневскую Муму. Скорбя. Примерно так, как пели в юношеские годы автора на мотив мелодии из «Генералов песчаных карьеров»: «Зачем Тургенев утопил Муму? Свою Муму, свою Муму»… Ну и так далее.

Топить не хотелось. Президент Конгресса, медиамагнат и банкир Гусинский, деньги давал, но синагогам. Хотя в принципе был не против университетов, благотворительности для стариков и сирот, издания книг и прочей нерелигиозной деятельности. Но собирать на неё предлагал инициаторам идей.

Что, впрочем, было тогда и по сей день остаётся в России делом вполне посильным и реальным, невзирая на размеры необходимого. Были бы проекты (они были) и техника сбора (она была у американцев). Так как деньги в стране были тогда и есть сейчас. Круг замкнулся.

В начале 90-х Россия была в моде, и тех, кто оттуда приезжал на Запад, принимали не по чину. Вплоть до самых верхов. К середине десятилетия этот интерес потух. Однако в стране триколора и кваса появился крупный бизнес, и любопытство вспыхнуло вновь. С обратным знаком — на предмет чего-нибудь полезного оттуда поиметь.

Все те, кто, по представлению американских структур, занимавшихся эмиграцией, должны были получить возможность свободного выезда с территории бывшего СССР, её получили. И в полной мере ею воспользовались. Однако Россия не только не развалилась на составные части и не деградировала, но начала представлять собой что-то новое. Что именно, никто толком не знал. Хотя желающих узнать было более чем достаточно.

Скажем сразу: значительная часть из них бесхитростно хотела на этой новой России заработать. Типичным представителем США в СССР не случайно был Арманд Хаммер. Юный бизнесмен с авантюрной жилкой вовремя зашёл к Ленину и в итоге сколотил такое состояние, на которое не мог бы рассчитывать ни при каких обстоятельствах. Америка оценила и сделала выводы. Да и сталинская индустриализация, пришедшаяся на самую что ни на есть Великую депрессию, многих выручила и спасла.

Быть другом СССР оказалось статусом не просто уникальным, но и выгодным. Как следствие, в качестве друзей России, Украины, Казахстана, Азербайджана — далее по списку, после того как Советский Союз распался на полтора десятка бывших союзных республик и некоторое количество самостоятельных территорий, — выстроились длинные очереди претендентов. Судя по динамике списка «Форбс», многие стояли в очереди не зря.

Повторим: это не значит, что американец дружит со страной, её президентом или каким-то отдельным человеком, например своим местным партнёром, исключительно из меркантильных соображений и только до той поры, пока ему лично это выгодно. Бывает и так. Но совершенно не обязательно.

Масса примеров того, как лоббируют интересы, когда никакой выгоды уже не осталось и даже, напротив, от общения один убыток. Сентиментальность — столь же характерная черта американских политиков и предпринимателей, как прагматичность. Присутствуют они в одном флаконе. Хотя и в разных пропорциях для каждого конкретного человека.

Рушить свою карьеру, разорять фирму или продавать дом для того, чтобы помочь тому, кому он хочет помочь, американец не будет. Но если удалось до него достучаться и найти струнку в его душе, которая отзовётся на просьбу о помощи, помогать он будет всерьёз и надолго. Часто до конца собственной жизни. Иногда передаст это дело детям и внукам. Попробует привлечь соседей и партнёров. И результатов от его деятельности будет много.

Повторим — это не значит, что толпа доноров не обрастёт со временем неизбежной группой прилипал, которые оседлают в США любой процесс в собственных интересах. Впрочем, это происходит не только в Штатах. Аппарат любой благотворительной организации и фонда имеет своих любимцев, свои приоритеты и свои представления о том, куда девать спонсорские деньги. Себя при этом он не забывает. Точнее, забывает в последнюю очередь.

Можно ставить сто из ста, что, когда сборы сократятся, первыми пойдут под секвестр программы, у которых нет персональных доноров. Затем те, которые не лоббируют члены правления. Ну и, наконец, зарплата аппарата — снизу вверх. Как, впрочем, происходит по всему миру на всех уровнях принятия решений. И зря отечественные бюджетники ждали чего-нибудь другого.