Шла бы ты…

Он обаятелен и контактен. Рад видеть и не забывает поздравить с праздником и памятной датой: того, с кем работает, его жену, детей, тёщу, любимую собаку или кошку. Разбирается в твоём хобби и всегда может рассказать что-то интересное. Посадит рядом именно с тем, кто тебе нужен, и разведёт по разным концам зала тех, кто друг друга терпеть не может. Подскажет и поможет. Познакомит, посоветует и порекомендует.

Автору многие из этих людей были знакомы. И многих из них он продолжает видеть на светских мероприятиях, куда его по инерции всё ещё заносит. Хотя с возрастом толку от этих мероприятий всё меньше, а раздражают они всё больше. Но бывает. И американские бюрократы не просто там присутствуют, они их отрабатывают.

Разные люди, и удовольствие от встреч с ними было разное. Хотя откровенных жуликов и прохиндеев среди них было на удивление мало. Из явных вспоминается только Марджи Руфь Дэвис, американский менеджер махона Штайнзальца, муж которой подвизался на сборе средств для голодающих детей Африки. Ну, там пробы ставить было некуда. И осиновый кол можно было втыкать смело. Без колебаний.

Зато остальные! Малколм Хонлайн, курирующий Конференцию главных американских еврейских организаций, — искренне преданный своему делу аристократ без страха и упрёка. Израиль Зингер из Всемирного еврейского конгресса, игрок мирового масштаба, человек Эдгара Бронфмана, сына и наследника знаменитого бутлегера Сэма Бронфмана.

Три обаятельных старика из ХАМА: Гилель Зальцман, Машиах Худайтов и Биньомин Малаховский, встреча с которыми в конце 80-х убедила автора, что среди верующих русско-еврейских ортодоксов есть интеллигентные, бескорыстные и порядочные люди. Что до сих пор сильно поддерживает его в общении с религиозным миром.

Длинный, как коломенская верста, Марк Левин из Национальной конференции в защиту советских евреев — свой парень, хотя никаких советских евреев нет в мире уже более двух десятков лет. Леонард Терлицкий из ХИАСа — профессиональный архитектор, волею случая оказавшийся частью американской системы содействия эмиграции. И т. д., и т. п.

В категории «и т. д.», пожалуй, наиболее заметное место в биографии автора занимает Миша Гальперин. Кудрявый бородатый красавец, речистый, как Цицерон. Особенно когда он рассказывал руководству Нью-Йоркской, а затем Вашингтонской городских федераций о результатах, которых добился в качестве их исполнительного вице-президента. Позднее он работал на «Сохнут» — насколько можно судить, с тем же успехом.

Личный опыт совместных программ Российского еврейского конгресса со всеми теми организациями, к которым Миша имел отношение, у автора был двойственным. Денег в конце тоннеля на столе не было никогда. Если не считать гонораров самому организатору процесса.

Но удовольствия от общения, визитных карточек и практического опыта было море. Конечно, хотелось бы и денег на проекты. Но нельзя объять необъятное. Зато он идеально соответствовал типажу общественника-идеалиста, который при любом раскладе себя не забывает. Тоже нормально.

Что до «и т. п.» — это несомненно люди американского «Джойнта». Старое поколение менеджеров, заставших времена СССР и советского еврейского подполья, было предано идее и мотивировано не за страх, а за совесть. Израильтян Сару Боген и Ицика Авербуха, канадца Сеймура Эпштейна — «Эппи» — в Москве и Санкт-Петербурге вспоминают до сих пор. Хорошие были люди. Честные, нечванливые, интересующиеся. Иметь с ними дело было одно удовольствие.

Высокое начальство — старенький Ральф Голдман, работавший ещё с Бен-Гурионом, и южноафриканец Майкл Шнайдер, позже сменивший Зингера во Всемирном еврейском конгрессе, оставляли двойственное впечатление. Оч-чень крепкие были бюрократы. Сами не воровали, но в высшей степени себе на уме. Что в утроенной и удесятерённой степени можно было сказать об их преемниках.

Ключевой фигурой в «русском Джойнте» на протяжении двух десятков лет был Ашер Острин. Его шефом и покровителем — Стив Швайгер. Правой рукой и финансовым гением — Эли Малки. Вот тут с идеалами было плохо, а с прагматизмом более чем хорошо. Ребята на ходу подмётки рвали. Как говорили в городе Одесса в те времена, когда там ещё жили те, кто мог так говорить.

В итоге после серии операций с еврейской недвижимостью на постсоветской территории уровень отношений иерусалимского и нью-йоркского офисов «Джойнта» с местными общинами оказался не просто нулевым, а отрицательным. Поскольку операции напоминали примитивные спекуляции с одновременным обманом клиентов и спонсоров. Публичные скандалы не оставили от репутации «Джойнта» в России, Молдавии и на Украине камня на камне. Бывает и на американского менеджера проруха…

Примеры из американской еврейской жизни более чем характерны. Так уж случилось, что автор хорошо знаком с этой стороной общественной жизни США. Сверху донизу, в мелких деталях. Но всё то, что сказано выше об американском прагматическом идеализме на примере евреев, характерно для кого угодно.