Шлюха

Белку снова привязывали. Каждый раз Белка встречала меня радостным лаем, она подпрыгивала и виляла хвостом. Я подходила к ней, и она лизала мне руки. А через дорогу был огромный серый пес волкодав. Его звали Жолборс(тигр). У него не было ушей и хвоста. Я его обнимала, гладила и говорила:

– Киргизы отрезали тебе хвост и ушки, бедняжка. – пес лизал меня большим слюнявым языком – Только не лицо Жолборс, пожалуйста.

Я выносила ему конфеты и печенья из тетиного дома и кормила с руки.

– Руку откусит! – кричали люди.

– Не подходи к этой собаке, однажды ему что-нибудь не понравиться, и он откусит от тебя кусок мяса!

Кроме дедушкиного дома, на улицах все дворы загорожены высокими каменными стенами, часто, с острыми железными пиками наверху или из глины, но с битым стеклом, у всех ворота. Здесь все люди злые, ненавидят друг друга и бояться, думала я. Из-за больших железных ворот, покрашенных в вишневый цвет, выглянула загорелая узкоглазая девочка:

– Этот пес очень злой, на улице он тебя не тронет, но, если зайдешь к нам в дом, он перегрызет тебе горло! – сказала хозяйка пса.

Но пес очень любил меня, он видел меня издалека и бежал ко мне на встречу, виляя обрубком хвоста. Огромный и милый он прыгал на меня, и я еле могла удержаться на ногах, потому что, когда он вставал на задние лапы оказывался выше меня. Он лизал мне руки, ноги и лицо. Когда мы с мамой шли домой пес провожал нас, до конца улицы бежал за нами, прыгал вокруг нас, забегал вперед, потом обратно.

Один раз слепой дедушка пришел к нам в гости. Мама так удивилась:

– Папа, как же ты дошел слепой? Тебя же машина могла сбить!

– Машины меня объезжают – сказал дедушка.

Я питалась почти одними фруктами. К концу лета стала худая как спичка, а на лице остался один нос. В сентябре мама отвела меня в школу. В городе была одна русская школа, где преподавали на русском. Школа оказалась жутким местом для меня. Через неделю мое имя знали все две тысячи учеников. Ад и две тысячи чертят! Каждый раз, когда я шла домой из школы, в меня летели камни и я слышала:

– Оля дура!

– Желтая жопа!

– Эй, Буратино!

– Дура!

– Русская свинья!

Но были и более воспитанные дети, которые спрашивали:

– Можно я твои волосы потрогаю? О! Такие мягкие!

В школьном туалете некоторые девочки:

– Покажи жопу. У тебя такая же как у нас или другая?

– А у тебя писька есть?

– Можно потрогать?

– Ну, трогай! – даже здесь покоя нет, думаю.

Мама устроилась в школу на окраине города, преподавать английский. Это была киргизская школа. Однажды она взяла меня с собой. Пока мама была на уроке, я бегала во дворе. Толпа деревенских киргизят окружила меня, они лапали меня и вырвали мне половину волос. Взяли на память золотистые волосы. Мама проработала там не долго. Её уволили, потому что киргизского не знает. Мы шли домой, мама плакала и её слёзы капали в пыль. Но мама быстро нашла новую работу в садике и в детском доме творчества «мээрим»(доброта).

Мама отдала меня в школу с шести лет, в то время как всем моим одноклассникам было семь или восемь. Но я все равно была самая высокая. Я уже умела быстро читать и писать, решала задачи по математике. Русских распределили в каждый класс по одному два, чтобы киргизята, могли от нас научиться русскому языку. Поэтому общаться с русскими девочками не получалось, Анечка училась в другом классе, Ноза вообще в другую смену. На перемену я не выходила, а перед тем как идти домой стала прятаться за дверью, складывала ладони и читала молитву:

– Господи, пусть меня никто не тронет.

Иногда Бог и вправду слышал меня, и я спокойно шла домой. На физкультуру я тоже не ходила. Боялась, что побьют там, подножку подставят или затопчут вообще. Когда весь класс вскакивал, и с криками: «Ура! Физ-ра!» выбегал в коридор я спокойно складывала книжки и тетрадки в сумку. Оставляла сумку и шла одна гулять по пустынному двору школы. За забором-двухметровой стеной был дом с голубыми воротами. Там жила мохнатая рыжая собака без передней лапки. Почуяв меня, она поднимала ушки и скакала ко мне как могла на своих трех лапках.

– Привет лисичка – говорила я, взяв ее лапку – черти отрезали тебе лапку. Жаль ее уже нельзя вылечить.

Эта собака была моим единственным другом в школе. На уроках я отгораживалась стульями и читала, слушала учительницу. Я первой отвечала, удивляя всех длинными рассказами. А потом с гордостью наблюдала за одноклассниками, которые не могут выучить стишок, а вместо того чтобы, пересказать рассказ своими словами, они говорят заученную первую строчку, а дальше стоят молча у доски. У них были помятые засаленные тетрадки. Я думала сначала, что они руки не моют, но потом поняла: они кладут в сумку вместе с книжками и тетрадками жирные пирожки, лепешки, яблоки. По дороге домой слушая издевки, я думала, я умная, я отличница, просто школа не знает об этом. Я была почти отличница, только одна четверка по физкультуре, на которую я вообще не ходила. А в школе появились стишки про меня:

– Оля дура, Оля вша

Оля любит алкаша

– Оля любит Колю, он ее сосед

И студента Мишу уже красивых лет