Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

— Те, кого мы теперь знаем в лицо, — задумчиво заговорил он, — мелкие сошки. Но и это может пригодиться. И как брат Регины выглядит, тоже нелишне было увидеть. В общем, эти ребята слегка прокололись. Дело даже не в кассете. Им, дуракам, главное бы узнать, кто и зачем организовал съемку. Не доперли. И за это получат грандиозный втык. Я бы на месте их хозяина насторожился.

— Что-то ты больно глубоко копаешь, — сказала Зоя. — Может быть, все гораздо проще.

— Как?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Но уж лучше копнуть поглубже, чтобы потом нас врасплох не застали!..

Против этого Зое нечего было возразить.

Декабрь 1999 года. Митя Иванцов

Счастье не может длиться вечно. Это Иванцов прекрасно знал на собственном опыте. Однако человеку свойственно забывать самые простые истины. Очередной удар судьбы был настолько неожиданным, что у Мити сразу же опустились руки. Съемки фильма, который Тимур Арсенов собирался делать по его сценарию, внезапно оказались под угрозой срыва.

Несколько лет назад воображение Иванцова разожгли многочисленные публикации о секретной линии Московского метрополитена, так называемого «метро-два».

Сенсация продержалась на страницах газет недолго, всего пару недель, и забылась, оставив в памяти Мити несколько версий, рожденных одними только догадками.

По одной версии, секретная линия была построена для Сталина и членов Политбюро, чтобы они могли в случае опасности покинуть Кремль подземным путем. Автор другой версии был уверен, что «второе метро» использовал для своих тайных операций Комитет государственной безопасности. Третий журналист считал «метро-два» хранилищем неведомого стратегического оружия. Все дружно сходились лишь в одном — строители секретной линии были потом расстреляны, а чертежи или уничтожены, или надежно спрятаны.

Версия, тут же сочиненная Иванцовым, лишь частично совпадала с некоторыми из перечисленных. Вкратце история, которая легла в основу Митиного романа «Мрак в конце туннеля», выглядела так.

Герой романа, преследуя девушку, внезапно оборвавшую их курортный флирт, попадает в тайный подземный городок, к которому протянута линия «второго метро». Этот городок оказывается реликтом сталинских времен, непонятным образом сохранившимся под землей. Его немногочисленное население представляет собой боевой отряд твердокаменных коммунистов, готовящих государственный переворот. В их числе и возлюбленная героя — активная противница демократических перемен, произошедших «наверху».

Пройдя множество испытаний, герой решается открыть людям глаза на опасный заговор, зреющий буквально у них под ногами.

Благодаря институтской выучке, Иванцов написал роман очень кинематографично. Так что с Тимуром ему пришлось только уточнять диалоги. Единственное, о чем сценарист с режиссером никак не могли договориться, это финал. Тимур с пеной у рта доказывал, что героя нужно оставить в живых. Митя настаивал на его гибели. Наконец было найдено соломоново решение. Тимур снимет два финала, а уже при окончательном монтаже станет ясно, какой из двух лучше.

Несмотря на яростные споры с Тимуром, Иванцов испытывал от их совместной работы ни с чем не сравнимое наслаждение.

Неожиданный звонок Тимура вернул Митю с небес на землю.

— Сядь и держись покрепче, — сказал Тимур.

— Ты опять про финал? — спросил Митя, приготавливаясь к долгой дискуссии.

— Вот-вот. Про финал. Причем совершенно неожиданный. Самое интересное, что не я его придумал.

— А кто? — ревниво спросил Митя.

— Наш спонсор.

— Ну начинается! — огорчился Митя.

— Не начинается, а кончается.

— В каком смысле?

— В прямом. Сгорел наш спонсор.

— То есть как сгорел? Бандитские разборки?

— Нет. Сгорел — в смысле разорился.

— Что, в один день?

— Какая разница! Важен факт.

— Вот так клюква!.. И что теперь?

— Придется закрывать картину.

— Да ты что!

— А ты знаешь способ, как снимать без денег? Я еще группу не распустил, но придется.

— И ты так спокойно об этом говоришь?!

— Не устраивать же истерику. Это не по-мужски.

— Ну ты меня просто убил, — сказал Митя.

— А мне, ты думаешь, каково? Я под эту картину всю свою жизнь спланировал, все на нее поставил. И вдруг такой облом. Просто повеситься хочется.

— Это всегда успеется. Не опоздаешь, — сказал Митя. — Может, еще найдется какой-то вариант?

— Вряд ли. Я этого спонсора с таким трудом нашел. Все ведь сейчас на нефть целятся, на алюминий. В искусство вкладывать свои кровные дураков нет. Невыгодно.

— Понятно.

— Ну, в общем, ты теперь в курсе. Так что, видимо, до лучших времен.

— Настанут ли они, эти лучшие времена! — вздохнул Митя.

Но Тимур уже повесил трубку.

Митя вернулся к пишущей машинке. Но о какой работе теперь могла идти речь? Он битый час просидел, бессмысленно пялясь в окно.

Из ступора его вывел голос Лёки, вернувшейся с рынка.

— А накурил-то! — возмущенно воскликнула она. — Хоть топор вешай!

Несколько лет назад Лёка в одночасье завязала с курением и теперь не выносила табачного дыма.

Иванцов поспешил распахнуть окно.

— Что случилось? — спросила Лёка, как всегда безошибочно угадывая настроение мужа. — Муза нас покинула?