Шнифер

– Выпей, Евген! А то у тебя нервы тоже на пределе! – Громила протянул Сандаеву водку.

Тот машинально принял из руки Громилы рюмку.

– Он же говорил, что у него связи, у него «крыша»... И где он теперь со своей «крышей» и связями?!

– Да не кипятись ты так, Евген. Что-нибудь придумаем, – Громила зачерпнул ложкой икру и опрокинул в рот содержимое своей рюмки. – Мне что, думаешь, лучше твоего? – произнес он, проглатывая лопающиеся на зубах шарики икры.

– Валить отсюда надо. Валить! – Сандаев опустошил свою рюмку. – Квартиру только продам и за бугор, – продолжил он, поставив рюмку на подоконник. Закусывать он не стал. – Два дня здесь, максимум. А то я концы отдам. Ей-богу. Не по возрасту мне все это. Понимаешь? – Евгений приложил ладонь к груди в области сердца. – У меня любовница вон молодая... И тут вдруг вся жизнь коту под хвост! Черт!

– «Валить»! – усмехнулся Громила. – А Мелихов? Он тебя руками того же Метбурзинова за задницу возьмет.

– Метбурзинова! Эх, и сука! Я, старый хрен, поверил этой гниде. Если бы не он... Все, может, обошлось бы еще. В конце концов отболтался бы я... Убью суку, – Сандаев достал из кармана брюк нитроглицерин и сунул под язык таблетку.

Громила поднялся с кресла и, навалившись на перила, закурил.

– Да, делать что-то со всем этим дерьмом надо.

– Я спать перестал из-за этого хача по ночам, – Сандаев заметно захмелел после выпитого. – Все время у меня морда его перед глазами стоит. И как пришел! С «Хайном»! Ведь была у меня мысль послать его подальше.

– Ну, и что же ты? – Громила сплюнул, перевесившись через перила.

– С чего бы он ко мне домой-то явился? Мы никогда с ним ничего... Никаких дел у меня с ним не было. Мне бы подумать тогда, что это все неспроста, – продолжил Сандаев, не замечая реплики гостя.

– Ну, а Разгуляй тебе зачем? Что ты ему скажешь?

– Ты ему скажешь. Не я. Ты же с ним знаком. Он свой процент брал? Брал. А деньги отрабатывать надо, – Евгений встал рядом с Громилой и тоже закурил.

– А Разгуляй-то что сделает?

Громила развернулся спиной к перилам, пряча лицо от ослепляющих солнечных лучей.

– Мне плевать! Пусть разруливает!

Сандаев сделал несколько шагов по направлению к балконной двери и плотно закрыл ее. Установилась непродолжительная пауза.

– Громила, убери Метбурзинова, – тихо произнес Евгений.

– Я? – Громила повернул голову к Сандаеву. Они встретились взглядами. – Ты что, Евген? Я такими делами никогда не занимался.

– У тебя ствол есть? – Евгений выпустил в воздух струю дыма.

– Нет.

– Найди у кого-нибудь, – Сандаев неотрывно смотрел в глаза гостя.

– А что я сделаю, Евген?.. – Громила бросил вниз окурок. Проследил, как он шлепнулся на асфальт у крыльца подъезда. Искры разлетелись в разные стороны. – А у тебя самого-то пушка есть?

– Зарегистрированная. Чистая. Не дам, – Сандаев придвинул свое кресло ближе к перилам и сел.

– Хорошо. Не вопрос. Найди мне ствол, – Громила, прихватив свою рюмку, направился к подоконнику. – Сколько денег дашь?

– Две тысячи, – Сандаев стряхнул с сигареты пепел, просунув руку между прутьями перил.

– Мало, – гость наполнил рюмку и сел в кресло.

– Да за такие деньги я профессионального киллера найму. На кой черт мне тогда к тебе обращаться?

– Хрена с два ты найдешь. Тебе высовываться нельзя, Евген. Ты забыл? Ты от меня сейчас зависишь. Поэтому и не жмись. Сочтемся же. Я тебе еще бежать помогу, – Громила выпил.

– Бежать помогу! – повторил за Громилой Сандаев. – Да тебя самого ищут...

– Уймись, Евген, – ощерился Громила. – Кому я нужен? У них таких катал... Если бы хотели, они меня тогда ночью, когда я по лесу на животе ползал, кончили. Не стали ведь. Ты же сам знаешь – такие, как я, к Мелихову в казино впостоянку подкатывают... Перестань! Мне он ничего не сделает.

– Пять дам, – не выдержал Сандаев.

– Пять? Пойдет, – Громила взял банку с икрой и зачерпнул из нее новую порцию. – А за то, что я найду тебе Разгуляя, еще накинь. Потрудиться придется. Для тебя же стараюсь...

– Не наглей. На что я за бугор поеду?

– Евген, я-то знаю, сколько у тебя бабла... Сам тебе эти деньги носил, – Громила отправил икру в рот. – Пару лет перекантуешься где-нибудь, а там все утрясется. Вернешься.

– Как утрясется? Если только Мелихов кому дорогу перейдет и его самого накроют. Нет! Я этого не дождусь никогда. – Сандаев выбросил докуренную почти до фильтра сигарету и встал. – Семь дам!

Громила следил за ним взглядом.

– Заметано, – произнес он. – Тащи.

Сандаев шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.

Через минуту он вернулся с тремя пачками долларов.

– Держи, – он протянул деньги Громиле.

– Теперь твои проблемы – это мои проблемы. Ты, Евген, вали в заграницу, куда хотел. Продавай квартиру. Два дня тебе на все. Больше не задерживайся. А я здесь все разрулю. Договорились?

Громила сунул доллары за пояс брюк и опустил поверх футболку.

– Договорились, – Сандаев кивнул.

* * *