Шопинг с Санта Клаусом

Ирка и Костя бурными аплодисментами — как бабочек моли — выгоняли из-под елки последних неугомонных гостей. Моя подруга выглядела довольной, но усталой. Вадик и вовсе покривился на своем стуле — похоже, заснул. Кассета, на которую он снимал, уже закончилась. Сокрушенно поцокав языком, я выключила камеру и громко сказала:

— Рота, подъем!

Обычно Вадик реагирует на эту команду эффектным спецназовским кувырком с приземлением на четвереньки, но на сей раз он даже не шелохнулся. Подумав, что особым медвежьим войскам общеармейский закон не писан, я рявкнула по-другому:

— Встать, суд идет! — но это тоже не возымело действия.

Тогда я сказала совсем уже мирно:

— Не спи, замерзнешь! — и похлопала напарника по руке.

Наряжаясь медведем, варежками с когтями оператор пренебрег — они мешали ему колдовать над камерой.

«Уже замерз!» — брякнул мой внутренний голос прежде, чем я успела осознать, что пальцы Вадика на ощупь напоминают сосиски из холодильника.

— Что такое?!

Сама уже холодея, я торопливо потискала бестрепетное запястье и убедилась, что пульса нет как нет. Это открытие вызвало шок, из которого меня вывел веселый голос Ирки:

— Не спать! Косить!

— Скосили уже, — слабо прошелестела я, срочно наскребая по сусекам измученной души силы для горестного рева.

— Уф-ф, это было нелегко! — не слыша меня, смущенным и радостным голосом невесты, честно выполнившей свой первый супружеский долг, объявила Ирка и охлопала себя по плечам, стряхивая с них конфетти. — Но Костя сказал, что такой классной Снегурочки у него еще не было. Думаю, Большой театр много потерял в моем лице!

— Я тоже потеряла, — всхлипнула я и крепко зажмурилась, чтобы слезы не брызнули из глаз тугими струйками.

Северный Олень, фонтанирующий слезами, был бы уместен в цирке, а я не хотела посмертно оскорбить своего дорогого напарника, превратив трагедию в фарс.

— Ну, что у тебя опять случилось? — недовольно спросил знакомый голос. — Ленка, в последнее время ты стала чудовищной плаксой!

— Да пошел ты! — не открывая глаз, хамски вякнула я.

«Так он вроде уже и пошел? — удивился мой внутренний голос. — И далеко пошел, аж в мир иной!»

Я открыла глаза и выпучила их, как глубоководная рыба. У подножия горки, на которой сидела я и хладный труп в костюме Медведя, стояли Ирка и Вадик, наряженный Чертом. Глядя на меня с насмешливой жалостью, чертов напарничек крутил, как скакалку, свой чертов хвост и притопывал своим чертовым копытом.

— Ты жив?! — я не поверила своим глазам.

— Конечно, жив. Это было совсем не так опасно, как ты думала!

Вадик ухмыльнулся, обернулся и воздушным путем послал Ангеле Блюм сочный, как хороший ростбиф, поцелуй. А пиратша зарделась, словно гимназисточка, выхватила трепетный поцелуйчик из воздуха и метнула его обратно, точно гранату!

И, хотя эта пантомима однозначно доказывала, что беспутный напарник пренебрег и моим добрым советом, и своей работой ради блиц-интима с демонической Ангелой, я почувствовала не гнев, а облегчение. Он был не мертв, а жив, и даже очень жив!

— Вадик! Дай я тебя поцелую! — растрогалась я.

— С чего это вдруг? — насторожился напарник.

— Я так рада, что ты живешь на этой земле!

— Всеми видами жизни, не исключая половую! — ехидно поддакнула Ирка, от взгляда которой тоже не ускользнула сцена с боевым поцелуеметанием. — Вот чертяка!

— Стоп! — я пришла в себя. — Если ты, Вадик, нынче Черт, то кто у нас Медведь?

— Этот? — напарник кивнул на Топтыгина. — Да черт его знает! Какой-то сговорчивый парнишка. Я ему пятьдесят евро обещал дать, если он на часок со мной костюмчиками махнется и для отвода глаз возле камеры посидит.

— Целых пятьдесят евро?! — ужаснулась практичная Ирка. — Это слишком много!

— Уверяю вас, дело того стоило! — самодовольно заявил Вадик и снова оглянулся на свою драгоценную Блюмшу.

— Ты не представляешь, насколько ты прав! — сказала я и испытующе посмотрела на товарищей. — Народ, у меня для вас две новости — плохая и хорошая. С какой начать?

Народ решил, что хорошую новость лучше приберечь «на сладкое», и я с готовностью выдала плохую:

— Парень, который сидит в медведе вместо Вадика, мертв!

— Как — мертв?! — вскричала Ирка.

— Как именно он стал мертвым, я не знаю, но факт есть факт: он труп! — повторила я. — Кто мне не верит, может сам в этом убедиться.

Подруга предпочла поверить мне на слово, а Вадик захотел убедиться. Он полез на горку, а Ирка сердито спросила меня:

— Хорошая-то новость?

— Вадику не придется отдавать покойнику полсотни евро, — объяснила я. — Он сэкономил денежки!

Тем временем похвально экономный Вадик оторвал медведю накладную башку, длинно присвистнул, вернул бутафорскую голову на место, спустился и сказал:

— У меня для вас тоже две новости — хорошая и плохая. С какой начать?

— Давай на этот раз с хорошей! — быстро сказала Ирка, тревожно взглянув на меня. — Может, не так скверно получится?

— Хорошая новость такая: мы знаем, от чего умер этот парень.

— И от чего же? — с надеждой спросила Ирка.