ШОУ

А Стелла уже бежала навстречу – ну конечно, это была актриса из Шоу, ее длинные светлые волосы развевались на ветру как парус, щеки алели, а блузка была расстегнута. Она бросилась на шею парню и стала, как безумная, целовать щеки и волосы, прижимая его лицо к своей груди.

Вслед за ней примчался на своей «ауди» Лего. Он редко принимал участие в разборках – только если без его помощи было не обойтись. Лего не заметил стоящую в створе двери торгового центра Виэру. Он только глянул на парня, который, прикрыв глаза, умиротворенно положил голову на колени Стелле. Зафиксировав, что всё нормально, жизни его актрисы, скорее всего, ничего не угрожает, он направился к лежащей на газоне виновнице происшествия. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что это абсолютно не владеющая собой наркоманка.

И все-таки Лего дождался приезда «скорой помощи», понаблюдал, как врачи осмотрели и погрузили парня в машину. По их мнению, задеты почки, возможно, придется делать операцию…

Тогда Виэра решила подойти к Лего.

– Ты как тут? – спросил он.

– Была в городе. Мы ехали с ним в одном автобусе. Я вслед за ним вышла, и тут он стал падать на землю на моих глазах.

– Не бери в голову… Со всеми, кто уходит из Шоу, так бывает.

– Что ты имеешь в виду?

– Это Арчи, он когда-то у нас начинал, а потом уехал . Но там ничего не получилось у него. Могу рассказать сколько угодно таких историй… Уходить отсюда нельзя. И поверь, я даже ничего не делаю для этого. Само получается.

Но Виэра не обратила внимания на скрытую в прозвучавшем пассаже угрозу. Вся под впечатлением пережитого, она рассуждала в категориях обобщений:

– Средь бела дня… в рабочий день, в полдень, в обычном рейсовом автобусе, ни с того ни с сего… просто подошла и пырнула ножом… сказала «он кошельки ворует»…

– При этом он только что приехал в город, – дополнил Лего.

Они посмотрели друг на друга.

– Невероятно… – выдохнула Виэра.

Лего почувствовал слабину и тут же воспользовался моментом:

– Ну, так что, ты ведь выйдешь сегодня в начале второго акта?

На одного человека меньше стало. Стелла в больницу поехала и останется там до утра, она у меня отпросилась, – уже всерьез сказал Лего в машине, когда они подъезжали к шлагбауму .

– Вряд ли, – притворно вздохнула Виэра. – Ведь ты должен будешь увезти меня в аэропорт. Я уезжаю.

Лего не подал виду, что его задело это сообщение.

– Тем более… Виэра, надо же когда-то начинать! – подзадоривал ее Лего по дороге от машины до офиса.

«Хитрец, – подумала Виэра, – прекрасно знает сильные стороны своего детища. Если однажды я выйду на манеж – я стану соучастницей».

А вслух призналась:

– Я не смогу. Физически. Дело в том, что самолет улетает в 20.30. Как раз в разгар второго действия.

…Пока она собирала со стола свои бумаги, прикрепляла к стене какой-то пожухлый листочек, пока заказывала такси, раздаривала коллегам накопившиеся безделушки, никто из артистов ни разу не зашел в офис. Она не сомневалась, что весть об ее отъезде уже разнеслась. И так они отвечают… на ее предательство.

Зашел только Кин – и то не попрощаться. Он, уже переодетый в сценический костюм, принес диск с фильмом «Огарки» и молча положил на стол. Виэра собрала все силы, чтобы не выдать своего волнения и не дать Кину возможности его почувствовать.

Лего явно прятал от нее глаза, Фанесса делала вид, что красит ногти, Темо демонстративно ушел в спортзал. Поль лишь слабо помахал ей пальчиками, когда она проходила мимо него, занятого разгрузкой продукции для бара…

Виэра даже с каким-то удовольствием принимала весь этот остракизм. Такое отношение труппы красноречивей признаний в любви.

Она знала, что будет скучать по Шоу, что скоро у нее наступит ломка, что на долгое время место на рабочем столе ее компьютера займут фотографии и мелодии Шоу. Она будет по несколько раз в день нажимать на Adobe Photoshop и FLC Player, чтобы посмотреть фото и видео, послушать саундтрек или надоевший до лома зубов рекламный ролик. Но понимала она, что и Шоу будет скучать о ней. Сожалеть – как о недополученной выгоде. Убиваться – как по не рожденному ребенку. Страдать от отсутствия лучшего из своих зрителей.

Она успевала в последний раз посмотреть на любимые сцены. В который уже раз с замиранием сердца понаблюдала за теми, кто летает над залом на высоте семиэтажного дома: Жюли, Найк, китайцы, Пю-Пю, Гупи, Стэс, Кин…

Возможно, они все просто фанатики любви. Ведь когда люди пытаются выразить это чувство словами, они говорят – «я летаю». И в Шоу есть такой эпизод – бесконечное кружение под небесами двух влюбленных. Для иллюстрации откровенности сцены героиня сбрасывала платье и оставалась в облегающем трико.

Кто не помнит своих ощущений: холодок в солнечном сплетении, невыносимая легкость бытия, восторг ощущений…

Именно за это артисты и платят свою цену: травмы, неустроенный быт, зависимость, необходимость мириться с теми, кто волей случая оказался рядом.

Значит, ей просто не дано любить… И пора себе в этом признаться.

Таков ее последний ход, ее точка в бессловесном диалоге с Шоу.